Секториум
Шрифт:
— Допустим, я знаю, что сказать оператору с гарантией, что проект не будет рассекречен.
— Авантюра.
— Обещаю! Клянусь, что хуже не будет. Позвольте мне попробовать. В худшем случае все останется, как есть. В лучшем — мы получим фазодинамиста.
Шеф задумался.
— Ты все мне расскажешь, — предупредил он. — Иначе никаких поездок.
— Ясно. Тогда уговаривайте Мишу сами.
— Сядь же, наконец.
Я села, чтобы не злить его еще больше.
— Каждый раз, когда я отпускаю тебя одну на серьезное дело, ты возвращаешься с приключениями. Каждый раз я не знаю, что ты способна натворить. Пообещай мне хотя бы раз в жизни сделать исключение.
— Обещаю, — сказала я, но шеф не успокоился.
— Пообещай
Можно было, в крайнем случае, поклясться детьми. Это надо было делать немедленно, пока здравый смысл не одержал победу над авантюрной идеей, но язык не повернулся.
— Очень обещаю, — выдавила из себя я.
Глава 6. ГАЛЕЙ. ТИАГОНЫ
Космопорт встретил меня под Красной Звездой. Народу была тьма, словно сиги эвакуировали население планеты. Одинокая инопланетянка не вызвала интереса, тем более, что дыхательный аппарат я сняла еще в капсуле и спрятала, чтобы сойти за альфийку. Меня пустили к коммутационному узлу без расспросов, да еще предупредили, чтобы не болтала долго, не ровен час, очередь набежит. Я не впервые имела дела с сигами, знала свои права и не нуждалась в советах. Надо было сосредоточиться. Надо было сделать так, чтобы не осталось улик. Но самое главное, надо чтобы эксперт, бэт-сигириец, который консультировал нас по алгоническим имплантантам, вспомнил меня и обрадовался. Никто другой из моих блазианских знакомых не мог иметь доступ в службу поиска беглых альфов. Все они, за исключением разве что учителей Лого-школы, были, мягко говоря, недостаточно «уважаемыми людьми».
Мне предложили представиться, что лишний раз подтверждало статус существа, которое некогда от скуки бродило по моей хижине и мешало работать. Я послала информацию о себе с упоминанием миссии Веги и убедительной просьбой вспомнить, кто я такая.
— Помню тебя, Ирина, — пришел ответ вместе с изображением собеседника.
Возможно, он вспомнил и то, что приглашал меня на Блазу, велел обращаться, если возникнут трудности. Первый раз я злоупотребила вежливостью этого милого господина.
Выслушав мою просьбу, эксперт растерялся. Он, наверно, решил, что я к нему в гости с подарками от Этьена, которого в Сигирии знали лучше, чем в родной Франции. Кстати, хорошая мысль всегда приходит с опозданием. Этьен делал художественные съемки Земли на сигирийскую технику. Его работы ценились на Блазе, а заодно поддерживали Секторианский бюджет. Сообрази я раньше, мои шансы заметно возросли бы.
— Что я слышал? — спросил меня бэт. — Ты хочешь найти на планете альфа по входу на частный коммутатор?
— С узлового коммутатора, — уточнила я. — Известно имя, известен узел. Это Галей. Он когда-то работал с нами.
— Помню Галея, — сказал бэт.
— Я буду очень благодарна.
— Жди на связи, — ответил мой старый знакомый и голограмма погасла.
«Шефу пошел ябедничать, — решила я. — Господи, какая ж я бестолковая! Они же не имеют права оказывать услуги пришельцам без одобрения ответственного лица. Сейчас я услышу голос шефа, а потом вся контора будет надо мной потешаться». Однако я прошла половину пути до цели, и предчувствие подсказывало, что прошла не напрасно.
С тех пор как исчез Адам, наша жизнь стала меняться не в лучшую сторону. Дело не в том, что ФД пришлось запереть на ключ. Без Адама стало скучно жить. Шефу не хватало стрессов для нормальной выработки адреналина, нам — приятной компании и коллеги, на которого можно спихнуть проблемы. Адам брал на себя тяжелую, неблагодарную работу и являлся громоотводом, на котором шеф срывал злость. После его исчезновения, нам пришлось поделить злость на всех, как впрочем, и секретарские обязанности.
Сначала исчезновение Адама воспринималось с недоумением, потом с возмущением, потом с грустью, потом привыкли, смирились. В командировки ездили те, кто был свободен, утрясал недоразумения тот, кто их создавал. Только оставшись без Адама, мы почувствовали, какой огромный, невидимый груз рутины он тащил на себе в одиночку. Прошло столько лет, а кто-нибудь из секториан нет-нет, да и скажет: «Эх… если б был Адам, не было бы проблемы». Адама не было, проблемы были. Никакой обнадеживающей информации о нем в Секториум не поступало.
Адам покинул нас, не объяснившись и не попрощавшись. Шеф безуспешно искал его на Блазе, но ни там, ни на других планетах Сигирии, следов Галея-Марсианина не нашел. Последнее «прощай» мелькнуло в Кольцевой развязке Магистрали, как намек, что в Галактике искать его бесполезно. Сначала шеф вместе с нами ждал и надеялся, потом решил, что незаменимых нет, и стал искать секретаря. Молодые, амбициозные альфы приезжали к нам делать карьеру. Они были прекрасно подготовлены. Они были похожи на землян больше, чем сами земляне. Они готовы были трудиться день и ночь, но не выдерживали месяца до зарплаты. Адам, в отличие от прочих, просто жил и получал удовольствие. Жил так, как ему нравилось, делал то, что хотел и думал, что работа отличается от развлечения только присутствием денег.
О причине исчезновения Адама в конторе не было единого мнения. Одни считали, что он сильно повздорил с Вегой. Шеф отрицал. Они частенько ругались и прежде, но Адам не относился к ранимым натурам. Между ними, конечно, состоялся скандал накануне, но не более чем обычный, который едва ли мог стать причиной побега. Другие секториане были уверенны, что шефу стало кое-что известно о прошлом Адама, то, что Адам хотел бы скрыть, а потому скрыл себя, чтобы информация не растекалась по свету. Особая версия была у Миши. Он считал, что между мной и Адамом состоялся любовный роман, который ничем хорошим не должен был закончиться по определению. Это могло прийти в голову только Мише, на почве патологической, немотивированной ревности ко всем женщинам, которых он считал своей собственностью без каких либо на то оснований. Накануне исчезновения Адама у нас с Мишей произошел «катаклизм», в результате которого нелепая история стала достоянием общественности.
Как мы ругались в тот злополучный день — так в стенах Секториума еще никто ни с кем не ругался. Мы ругались так, что эти самые стены дребезжали. Мы даже дрались на почве категорического взаимного неприятия. Вернее, я треснула Мишу дипломатом по голове, чтобы выбить несусветную чепуху, которую он нес.
В то время дети были маленькими и учились в школе, я не была занята, Адаму по-прежнему требовался ассистент для командировок. Обычно к нам присоединялась Алена, но однажды Миша попросился в компанию и получил отказ. Нас ждала работа в Германии. Адам знал немецкий язык, я — обязанности ассистента, Миша только и знал, как водить «в номера» длинноногих красоток. Адам отказал. Миша пожаловался шефу. Шеф тоже не разрешил ему без дела шататься по Европе, и это не было чем-то новым в практике секторианских отношений. Когда Миша пытался сопроводить меня в Хартию, шеф также ему отказал, но Миша не заподозрил меня в интимной связи с Юстином.
— Вы снюхались еще в первой командировке! — кричал на меня Миша. — Не надо делать из меня идиота!
— Ты бредишь!!!
— Не надо! Зачем вы на Блазу таскались?! Чтобы я ничего не понял, да?
— Когда мы таскались на Блазу?
— Я сам видел, глазки друг другу строили! Обжимались прилюдно!
— Когда это мы обжимались? Тем более, прилюдно?
— Я что, ослеп? Я что, не вижу, как он руки распускает?
— Адам всегда распускает руки в присутствии женщин! Ты, между прочим, тоже себя не контролируешь! Почему тебе можно, а ему нельзя?