Секториум
Шрифт:
— Кажись, цел! — он вздохнул и развернул трубу рукоятью.
«Пушка» прицелилась в стеклянную стену, отделяющую кухню от зимнего сада.
— Что смотришь? Собери этот хлам и дай мне какой-нибудь предмет из однородного материала.
Хламом назывался мой, пришедший в небожеский вид, сервировочный столик, фрагменты которого раскатились по кухне.
— Дай хотя бы вон ту бадью, — сказал Миша, — только веник из нее вынь.
Он указал на керамическую вазу с букетом, выплетенным из соломки. Все это продавалось в художественном салоне, и было подарено мне коллегами по работе на день рождения. Миша указал на вазу пальцем.
— Тебе жалко, что ли? — не понял он.
— Может, сгодится колесико от стола?
Миша повертел в руках предложенный мною предмет, но остался недоволен.
— Металл, пластмасса… ну его на фиг! Давай бадью. А веник можешь себе оставить.
Он поставил вазу на край стола, напротив «амбразуры», повернул рукоятку, загорелась подсветка панели, раздался свист, переходящий в монотонный вой.
— Не дрейфь, верну… — пообещал он. — Только отойди подальше на всякий случай.
Вой скоро стал напоминать гул взлетающего бомбардировщика. Я успела укрыться за холодильником, когда рыжее облако грибом взмыло под потолок. Хлопок был такой, что чуть не лопнули мои натренированные Хартией перепонки. С минуту мы ничего не различали в тумане. Облако разошлось, стало медленно оседать вокруг, вазы на прежнем месте не оказалось. Собственно, с моей стороны было глупо искать ее. Керамический оттенок пыли свидетельствовал о том, что изделие постигла печальная участь.
— Что-то я не воткнулся… — сказал Миша, почесывая припудренную шевелюру.
— Чего ж тут «не воткнуться»? По-моему все ясно…
— Теперь Беспупович меня точно убьет.
— Может быть, объяснишь, что происходит?
— Чертов «трансглюкатор», кажись, глюкнулся, — объяснил Миша. — Дай мне еще какой-нибудь однородный предмет. Тарелку дай. Или нет, тапок свой… Он ведь резиновый? Дай его сюда на минуту.
— Конечно…
— Дай сюда, сказал!!! — Миша отнял у меня тапок и установил на краю рыжей «песочницы». — В нем же одинаковый сорт резины? — уточнил он.
— Этот тапок был первой моей покупкой на первую стипендию.
— Цыц!!!
Я заткнула уши, закрыла глаза и открыла, когда звонкий шлепок разнеся эхом по саду. Зеленая клякса стекала со стеклянной стены.
— Черт знает что такое! — рассердился Миша. — Он должен был пройти насквозь!
— Поддай мощности, — посоветовала я. — В следующий раз он вылетит на Аляске.
Миша от меня отмахнулся, как от предмета совершенно бесполезного, и стал перебирать кнопки панели.
— Ни черта не пойму, — ворчал он. — Вроде, в лаборатории работал… Или это настройка соскочила? Или вот так надо было… Ага! Давай второй тапок.
— Опять?
— На кой он тебе сдался один? Давай, снимай быстрее!
Я желала только одного, чтобы Миша, наконец, совершил задуманное и оставил меня в покое. Но не успела я заткнуть уши, как резиновая клякса на стене уплотнилась вторым тапком.
— Что теперь снимать? — рассердилась я.
Миша был озадачен.
— Отвертку неси, — сказал он, — нож, молоток, топор… все, что у тебя осталось от Вовкиных инструментов.
Я выволокла Володин ящик из чулана и закрылась в комнате, чтобы не смотреть, как Миша с помощью топора ремонтирует технику явно неземной сборки. На кухне горел свет, было видно, как Миша отстегнул «трубу», снял крышку с панели, вывернул наружу внутренности и развалил их на черной тряпке. Над внутренностями он долго сидел в позе мыслителя. Я не выдержала:
— Что?
— Что-то долбанулось, — ответил он.
— И что теперь делать?
— Адам меня убьет.
— Что долбанулось, ты не можешь определить?
— Просвечивать надо…
— Так просвечивай, в чем дело?
— Прибор у Адама. Если я возьму, поймет сразу.
— Если он тебя все равно убьет, то какая разница?
— Правильно говоришь, — согласился Миша, — но консервативно мыслишь. Если все равно убьет, куда торопиться?
— Давай, я у него попрошу. Скажу, что сама взяла прибор…
— Ты настоящий друг, — сказал он. — Только Адам не поверит.
— Эта штука называется ФД, правильно? За унос ФД первый раз положено предупреждение. Или нет?
— А ты его поднимешь? — грустно спросил Миша. — Ты хоть знаешь, что это за машина такая? — он зацепил щипцами полупрозрачную пластину, похожую на гребешок, и вытянул ее из рамы. — Во! Видала? Фотонные фильтры. Их девятьсот штук. Если хоть один погнулся — хана.
— Раз уже сломали, может, объяснишь, что это?
Миша только вздыхал, кряхтел и рылся в ящике с инструментарием. Не найдя ничего подходящего, он отправился в ванную, потрошить мою косметичку. Я снова решила уйти, чтобы не видеть, как он будет ломать маникюрные ножницы об фотонные фильтры, назначения которых я так и не узнаю. Однако Миша, вернувшись на кухню, полез прямиком в мусорницу.
— Что опять? — спросила я.
— Понял, — ответил он. — Кольцо съехало на диафрагме, вот он и глючит.
— А мусорник тут причем?
Миша открепил аннигиляционный патрон и стал разбирать его на полу.
— Побегаешь немного с ведром наверх, — предупредил он. — Очиститель не будет работать. Я выну блок. Во всех генераторах такого типа кольца стандартные. Я сейчас заменю блок целиком, а когда тот отремонтирую, тебе его на мусорку поставлю.
Я опять закрылась в комнате, залегла под одеяло и постаралась ни о чем не думать. Как только меня оставили тягостные мысли о тапочках, вваренных в стену, их место сразу занял Птицелов. Как только я отделалась от образа Птицелова, меня посетила сцена убиения Миши Адамом Славабогувичем. Я еще глубже зарылась в одеяла и постаралась сразу представить себя в гробу, но стены гроба оказались прозрачными.
— Иди сюда, — крикнул Миша из кухни. — Иди, смотри.
По кухонному столу свободно и бесшумно телепортировался стакан, рисуя борозды в слое керамической пыли. Миша руководил его движением рукояткой пульта.
— Что сделать? — спросил он. — Хочешь, он исчезнет? — «трансглюкатор» зазвенел, и стакан исчез. — Хочешь, появится? — стакан появился. — Ну, что? Сквозь стену попробуем? — не успела я запротестовать, как стакан успешно прошел сквозь стекло и повис в воздухе над бортиком бассейна. — Ну, как?
— Нормально, — ответила я.
Миша переключил что-то на панели, и стакан стал опускаться к воде.
— Подойди к нему, — попросил Миша, и я отправилась в сад, только «дуло» ФД показало мне свой зловещий калибр. — Иди, он наведен на стакан. Тебе не опасно. — В доказательство Миша провел ладонью перед черным отверстием трубы. Стакан тем временем бултыхнулся в воду. — Сейчас выловим, — он потянул на себя рукоятку, и посудина взмыла вверх над бассейном. — А теперь смертельный номер, если получится. — Прибор снова зазвенел тонким колокольчиком. Вода, игнорируя дно стакана, обрушилась вниз. — Видела?