Съём без правил
Шрифт:
Разворачиваюсь.
— Главное не то, чего мы лишились, а что сумели сохранить, — смотрю на Марину, как бы намекая на нашу идиллию. — Цитата Тони Старка из «Железного человека». Обожаю вселенную Марвел.
Марина прыскает со смеху, уткнувшись лбом в мое плечо, очевидно вспомнив, что только что именно она рассказала мне про Марвел. А Людочка расплывается в улыбке.
Глава 16
— Обожаю «Железного человека», — восторженно смотрит на меня Люда.
Звук ее голоса при этом получается специфическим, с придыханием.
Улыбаюсь
— А я люблю детективы, — зевает Марина, — запутанные такие, остросюжетные. Пойду колбаски поем, — вырывается из моих объятий «моя девушка».
Как только Марина удаляется, словно по команде кто-то звонит Марсу, он нехотя отходит. Оглядывается. Попой чует, что оставлять со мной свое сокровище не безопасно. И вот мы с Людочкой наедине. Она смотрит на меня выжидающе. Немного нервирует, что она настолько избалована мужским вниманием, что ждет, когда я начну ее развлекать.
Теперь, когда она сама пригласила нас с Мариной на этот мега-сэйшн, когда подошла, стоит рядом и смотрит на меня с интересом, время включать игнор. Еще одна улыбка в стиле «у меня есть дела поинтереснее». Молча разворачиваюсь и иду к столику. Пью какую-то мутную хрень. На вкус ни дать ни взять огуречный рассол. А затем беру дольку лимона и со смаком откусываю, тяну шкурку, наслаждаясь кислотой.
— Не боишься, что ребята утонут, глядя на тебя в этом купальнике.
Люда молчит, смотрит на меня ничего не понимающим взглядом. Отлично, шуток мы не понимаем, как и тонкую иронию. Ну что же бывает. В принципе, ей это и не нужно. Она и так красавица.
— Я имел в виду, что ты настолько прекрасна, что они могут засмотреться и перестать держаться на воде. Пойдут ко дну. Нахватаются воды и утонут.
— Ааа, — нарочито громко смеется Людочка и у меня складывается впечатление, что она делает это специально, чтобы все вокруг смотрели на нее. — Это Готекс, — продолжает девушка, поглаживая свои бедра, — они очень популярны в этом сезоне. На неделе плавательной моды в Майями были самыми популярными.
— Понятно.
Мне нужен еще один лимон. Глядя на ее пышную грудь, решаюсь на еще одну шутку:
— На пляже прятал за очками, Костян свой похотливый взгляд. Но плавки все же выдавали, Его настрой и оптимизм.
Эту шутку Люда понимает и даже смеется, и снова громко. Как будто даже разговаривая со мной, она мечтает быть в центре внимания всей тусовки.
— Знаете, Людочка, я часто хожу в бассейн.
Она улыбается мне самой ослепительной своей улыбкой.
— Я плаваю по предпоследней дорожке — с ластами и дощечкой. Плаваю быстро, почти не останавливаясь, в течение часа. Однажды я почувствовал судорогу и остановился отдохнуть. Чуть не потерял плавки. А на соседней дорожке разгорался скандал. Его учинила дама в красной резиновой шапочке с синими цветами. Объектом ее возмущения был мужчина сорока лет с двумя зелеными дощечками. Мужчина, как выяснилось несколько минут спустя, учился кувыркаться под водой. Для этого ему нужны были дощечки. Я не понял, зачем он учился кувыркаться под водой и как дощечки ему в этом должны были помочь, — я усмехаюсь. — Не поняла этого и дама в красной резиновой шапочке, о чем она мужчине и сообщила. Слово за слово — через несколько минут между ними разгорелся скандал. Дама кричала, что мужчина занял со своими досками половину дорожки. Мужчина отвечал, что бассейн общественный, и посылал даму в красной резиновой шапочке в частный бассейн. Красная шапочка не унималась…
И тут Люда, которая смотрела на меня так, будто не слушала и не слышала, перебивает. Ей не терпится, когда я уже закончу фразу, чтобы у нее появилась возможность говорить о себе — и неважно, какой до этого была тема разговора. Очевидно, что Людочке неинтересно, что я скажу. Она перебивает меня, чтобы поведать о своих проблемах.
— Мы с Марсом помирились. Я приняла его кольцо. Вот, — тычет она в меня рукой, да так откровенно.
Чего она ждет? Ревности? Открытой попытки отбить ее у него. Зачем эта демонстрация?
— Понятно, поздравляю. Так вот, через несколько минут к мужчине присоединились другие пловцы и начали нападать на красную резиновую шапочку.
Решаюсь я рассказать историю о своем походе в бассейн, но Люда тут же начнет говорить о своем. Она никак не комментирует мой рассказ и заводит разговор о том, как красиво ее кольцо смотрится с другими украшениями.
— Так вот, в тот день я сломал ногу, — вспылив, резко обрываю историю, — было очень больно.
Она кивает.
— Костя, не будем о грустном. Это же Тифани, оно поднимет настроение, — снова тычет она в меня своим кольцом.
И тут я прозреваю. Людочка живет только для себя.
Она подходит ко мне ближе и, так же как Марина, почти что шепчет на ухо:
— Видишь, это Настя, она дочка нефтяника и ее жених подарил ей дешевку от…
Она называет ничего не значащее для меня название бренда.
— А еще у нее жидкие волосы, полные ноги, высыпания на лице, — смакует чужие недостатки Люда.
Хохочет, махнув на девушку рукой.
— Ну да и бог с ней.
— О чем болтаете? — коршуном налетает на свою невесту Марс, едва закончив разговор по телефон, обнимает за плечи, прижимает к себе.
— Константин в восторге от моего кольца, — жеманничает Люда.
Мучительно выдавливаю улыбку. Хочется застрелиться.
Позже, покинув мокрую вечеринку, я везу Марину домой и громко возмущаюсь:
— Отсутствие чувства юмора, невоспитанность, самолюбование, привлечение внимание. Боже, да у нее целый букет!
Марина открыто и звонко смеется.
— Глупость бывает двух родов: молчаливая и болтливая. Бальзак кажется. Я орешков прихватила, будешь? — протягивает мне пакетик.
— Прям какой-то набор. Ты же у нас к психологу ходила, должна была заметить.
— Ты сам ее решил соблазнять, не спрашивая моего мнения.
— Она не воспринимает критику в свой адрес, не слышит чужих аргументов в дискуссии и считает свое мнение единственно верным. Я ей стал доказывать, что реклама — двигатель торговли. Что любой из брендов можно распиарить, и она побежит покупать его, не разбираясь в качестве. Но она, кажется, может спорить бесконечно — более того, в конце дискуссии, так как я все же остался при своем мнение, она посчитала дураком меня. «Константин не разбирается!», — сказала она своему Марсу.