Семь цитаделей
Шрифт:
– Ложитесь, - сказал Макс.
– Я подежурю первым.
Он уселся у входа и через голову неподвижно лежащего Бульки уставился в густую, не разбавленную светом звезд, темноту. Не надеясь на то, что сумеет вовремя увидеть опасность, Макс старательно вслушивался в шум дождя. Тяжелые струи ударялись о землю с монотонными, действующими не хуже снотворного, убаюкивающими звуками. Вскоре за спиной раздалось сопение Ромки и деликатное похрапывание профессора. Макс изо всех сил старался не поддаться дремоте, добросовестно тараща глаза в сплошную черноту и поглаживая Бульку между бдительно торчащих ушей. Через некоторое время, не в силах дальше бороться со
– Ты чего лежишь, Булька?
– возмутился Макс, шлепнув пса по широкому лбу.
– Иди ищи!
Булька раскрыл глаза и укоризненно посмотрел на хозяина, одновременно завиляв выставленным на улицу массивным задом так, что затрясся шатер. "Сам и ищи, - словно говорил пес.
– Чего спать-то не даешь?" Смех вдруг зазвучал прямо над крышей шатра, заставив Макса нервно подскочить, затем вновь удалился.
– Ну ладно!
– воинственно завопил Макс и навалился на сонного Бульку.
– А ну-ка, дай выйти! Сейчас разберемся, кому так весело!
Пес неохотно попятился и освободил выход. Макс вылез под обжигающе ледяной дождь и, выхватив меч, понесся сквозь непроглядную темень туда, откуда раздавались мерзкие звуки. Пару раз поскользнувшись на мокрой траве и чудом не свернув себе шею, он достиг края поляны и остановился, когда меч уткнулся во что-то твердое. Победно возопив, Макс пнул противника и застонал от боли: нога врезалась в твердый ствол дерева, которое вдобавок вылило ему за шиворот со своих веток поток воды. Неизвестный шутник смеялся теперь за спиной. Макс выдернул клинок и резко развернулся на сто восемьдесят градусов, проклиная одновременно хихикающее существо, холодный дождь, густой мрак, а заодно и равнодушного к его беспокойству Бульку. Вслепую размахивая мечом, он снова пошел на звуки, двигаясь теперь гораздо осторожнее. Каждый раз, когда ему казалось, что он вот-вот достанет надоедливого юмориста, тот удалялся еще на несколько шагов. Призвав на помощь всю свою ловкость, Макс совершил резкий прыжок вперед, одновременно занеся меч над головой. Он уже готов был рубануть наугад, когда его остановил истошный лай Бульки, раздававшийся откуда-то из-под ног. Успев удержать руку, опускающую клинок, Макс остановился и нашарил лежащего возле шатра пса. Смех между тем опять переместился за спину.
– Черт! Прости, малыш!
– покаялся Макс.
– Чуть не зарубил вас.
– Что здесь происходит?
– осведомилась Виктория, высовываясь из своего шатра.
– Да так, ничего.
– Макс, как нашкодивший ребенок, спрятал меч за спину, хотя в темноте девушка вряд ли сумела бы его разглядеть.
– Ничего?
– усомнилась она.
– А меч зачем?
– Ты что, видишь по ночам?
– поразился Макс.
– Не так хорошо, как хотелось бы, но силуэты различаю. Так чего ты здесь орал-то?
Макс, в который раз поразившись способностям Виктории, неожиданно обиделся и огрызнулся:
– Тогда, может, разберешься с этим идиотом, который вторую ночь спать не дает?
Невидимка захихикал прямо у его уха, теперь в смехе чувствовались истерические нотки - очевидно, весельчака очень радовала реакция Макса.
– Да не вижу я его!
– с досадой произнесла Виктория.
– Так, носится дымка какая-то. А ты чего так разоряешься? Он вроде ничего плохого не делает, только на нервы действует. Плюнь и ложись спать. Я покараулю.
Смех стал каким-то разочарованным и стал удаляться, постепенно затихая. Макс пожал плечами, сам удивляясь своей вспыльчивости, и полез в шатер. Вскоре туда просунулась голова Бульки.
– Спокойной ночи, - пожелал ему Макс, укладываясь.
Он долго лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к звукам дождя, в которые иногда вплетался уже знакомый ему смех, затем, окончательно успокоившись, уснул.
Поговорка про утро, которое мудренее вечера, на этот раз не сработала. Во-первых, дождь не прекратился, и озябшие за ночь путники снова вымокли до нитки. Во-вторых, выяснилось, что Виктория по-прежнему не знает, в какой стороне север. Всадники, правда, добросовестно проехались по мокрому лесу, но ближе к полудню оказались на той же поляне.
– И что теперь делать?
– понурился Ромка.
– Поехали!
– предложил Илья.
– Может, на этот раз выберемся.
– Нет, - безнадежно махнула рукой Виктория.
– Бесполезно. Кто-то сбивает нас с пути.
– Почему вы так решили, голубушка?
– живо заинтересовался Сергей Иванович.
– Да потому что точно знаю: север там!
– указала девушка.
– Но мы все равно кружим на одном месте. Кто-то не хочет выпускать нас отсюда!
– Леший?
– неуверенно предположил вспомнивший русские сказки Макс. Во всех сказках, где упоминался леший, он непременно начинал "водить" незадачливых людей, сбивая их с пути.
– Дух леса, - поправил его голос из кармана.
– Красный человек.
– Доброе утро, давно вас не слышали!
– мрачно приветствовал Фуриса Макс.
– Какой еще Красный человек?
– Дух ле-са, - по слогам повторил демон.
– Любит играть с путниками, заставляет их ходить кругами, пока не умрут от голода или усталости.
– Здорово!
– оценила Виктория.
– Впрочем, бывает, что они становятся добычей диких зверей, - добавил позитива Фурис.
– Так это он вторую ночь хихикает, как идиот?
– нахмурился Макс.
– Тише!
– шикнул демон.
– Нельзя непочтительно отзываться о хозяине леса, иначе ты не сможешь с ним договориться.
– Так с ним все-таки можно договориться?
– деловито уточнила Виктория.
– Да, надо предложить ему жертву.
– Ох, и ничего себе!
– возмутился Макс.
– И чью же кандидатуру ты предлагаешь?
– Красному человеку не нужны люди. Он любит подарки.
– Зачем ему наши подарки, если он может нас тут уморить? Ему и так все достанется, - упорствовал Макс.
– Все духи любят, когда им оказывают почести, - пояснил Фурис.
– Ты находишься в его владениях, так окажи уважение хозяину. Если сумеешь понравиться, он не только тебя отпустит, но и сократит дорогу.
– Ладно, - согласился Макс.
– Что делать-то нужно?
– Выходи на середину поляны и низко кланяйся на четыре стороны света.
Чувствуя себя полным дураком, Макс послушно вышел и начал отбивать поклоны в пустое пространство. Ромка хихикнул. В ответ прозвучал тихий смех, и на краю поляны возник высокий серый силуэт. На всякий случай Макс поклонился ему еще раз.