Семь дней Создателя
Шрифт:
— А-ай! — возопил подросток и тюкнулся лицом в пол, с глухим стуком приземлились рядом его ноги.
В эту минуту в зале вспыхнул свет. Несколько мгновений длилось немое оцепенение. Потом началась паника, и массовой исход до смерти перепуганной молодёжи через единственную дверь. Поначалу многочисленные истошные вопли, слившиеся в общий хор, глушили музыку, а потом она сама иссякла, погасли и цветные гирлянды: диджей, рванувшийся с подиума, запутался в шнурах, упал, вскочил и убежал вместе с ними.
Лидия Петровна победно оглядела опустевший зал. На полу остались недопитые бутылки, затоптанные косметички и даже чья-то изящная туфелька.
— Золушка, — усмехнулась Лидия Петровна и, ещё раз окинув взглядом зал, сказала себе. — Вот так-то будет лучше.
…. Среди ночи редактора местной газеты Агрызкова разбудил телефонный звонок. Зловещий голос на том конце провода возвестил:
— Спишь, змеёныш? За сколько грошей продал партбилет, гнида?
— Кто говорит? — предчувствие чего-то нехорошего шевельнулось в душе бывшего второго секретаря райкома партии.
— Редактором заделался — статейки кропаешь. А помнишь: "на лбу светился смертный приговор, как белые кресты на дверях гугенотов"? — продолжил голос в трубке.
— Перестаньте хулиганить, — потребовал перепуганный Агрызков, но трубку не повесил вопреки сильному желанию.
— Забыл, предатель, что партия тебе дала? Как из моих рук ключи от новой квартиры получал, тоже забыл? А кто тебя вторым рекомендовал? Да знал бы я тогда, какого Иуду в аппарат ввожу, собственными руками…
— Владимир Иванович? Вы? — изумлению редактора не было конца. — Этого не может быть!
— Узнал, Агрызков? Узнал, говорю, меня? Ты, перерожденец, забыл наши лозунги? Я напомню. Дело партии живёт и побеждает! Дело Ленина бессмертно! Ты в партию вступал — какую клятву давал? Забыл? Я тебе сейчас напомню. Одевайся и бегом в райком. Даю тебе час. Если не явишься ты, приду за тобой я. А ты пожалеешь.
— Приходите завтра, Владимир Иванович, в редакцию. Или лучше давайте в мэрии встретимся, — осторожно предложил Агрызков.
— В мэрии, хэрии… Слова русские забыли, христопродавцы. Ну, я до вас доберусь. Ты, Агрызков, первой жертвой будешь.
— Почему я? — обиделся редактор.
Но ему ответили короткие гудки в трубке телефона, а на звонок по 02 совсем не ответили. Остаток ночи Агрызков провёл у кухонного окна с двустволкой наперевес.
…. На следующее утро кладбищенский сторож Илья Кузьмич Коротухин был разбужен необычными визитёрами — на двух служебных машинах приехали сотрудники райотдела милиции и на чёрной "Волге" сам районный прокурор. Он и распоряжался. Коротухина привели на старые могилы со следами вскрытия и строго спросили:
— Что это?
Илья Кузьмич не знал. Ему вручили лопату и приказали:
— Копай!
Коротухин хотел возразить, что он сторож, а совсем даже не могильщик, но не посмел. Кряхтя и постанывая, начал копать. Но нетерпеливые гости скоро отобрали у него лопату, а самого прогнали прочь. Сторож битый час бродил вокруг да около, для виду поправляя венки на могилках, а сам следил, томясь любопытством, чего это стражи порядка удумали. Когда пять гробов были извлечены на поверхность, его вновь окликнули.
— Почему крышки сорваны?
Коротухин и этого не знал. Он стал опасаться, что гробы эти пустые, и его привлекут за ротозейство. Но с этим был порядок — все бывшие районные деятели, однажды угоревшие в баньке, были на своих местах. Подпорченные, конечно, временем, но вполне узнаваемые. Потом Коротухин сбегал за гвоздями, крышки прибили, а гробы опустили в могилы. Прокурор уехал, позже — милиционеры, приказав сторожу закопать могилы и держать язык за зубами. Он так и сделал.
…. Я думаю, в тех телах уже не было живых душ. Рамсес исполнил свою миссию — вернулся и забрал их в контактор. С тех пор об инопланетянах в наших краях никто ничего не слышал. Да и вся эта история, однажды случившаяся, очень скоро обросла нелепыми домыслами и превратилась в легенду. Многие были в ней участниками, да не все знают подноготную. Я знаю, а от кого — не время говорить.
С этим остаюсь, Ваш Алексей Гладышев.
…. Прочитал последнюю строку, задумался.
— О чём, Создатель?
— Почему мой двойник и автор рукописи трудится школьным сторожем?
— Умом не вышел.
— Судя по тексту — с этим порядок.
— А представляешь, кто его мама — уж никак не профессор МГУ.
— Ну, почему? Скажем, парень уехал быть самостоятельным. Кстати, где этот южноуральский посёлок?
— На Урале.
— Если в Башкирии, значит, Алексей в творческой командировке — изучает родословную по отцовской линии.
— Нет, восточнее.
— Могут быть другие причины.
— Какие, не хочешь узнать?
— Как ты это представляешь?
— Контактор. Вселяешься в его оболочку, выводишь парня на светлый путь и со спокойной совестью возвращаешься на исходную позицию.
— То есть, в своё, поношенное?
— Если хочешь.
— А вдруг соблазн возникнет?
— Я бы не увидел в этом криминала или преступления против человечности.
— Ну, ты бы да, а я нет.
— Есть лёгкий способом избежать экспансии — на спиралях тьма-тьмущая твоих двойников, и не все генераловы внуки — помог одному выпутаться из жизненных передряг, поспеши к другому.
— Представляется заманчиво.
— А то. Там наверняка встретишься с кем-то из близких — Анастасией Алексеевной, Любой, Настенькой….
— Почти уговорил. Только не могу себя представить, с контактором в руках бегающим за двойниками в параллельных мирах.
— Этого как раз не будет — практикой перемещений ведают инструкторы. Твоя задача — дать согласие.