Семь дней Создателя
Шрифт:
…. Римма Васильевна пригласила в кабинет.
— Взяли шефство над Вероникой Седовой? Надеюсь, в вас говорят профессиональный долг, человеческое сострадание, и молчат похотливые мыслишки.
— Вы не знаете, что с её сестрой?
— А вам известна их история? Нет? Послушайте, — Римма Васильевна с глухим стуком опустила массивные очки на полированный стол и погрузила пальцы в глазные впадины. Может, то был массаж уставших век, может, слезу выдавливала. — В двухлетнем возрасте девочки лишились родителей, и попали в опекунство к дальней родственнице — особы пьющей и весьма неуравновешенной. Через год она привезла Веронику в сиротский приют. Заберите, говорит, всё равно помрёт. У девочки прогрессировала двухсторонняя пневмония. Врачи её выходили. Теперь вот….
— А что стало с Доминикой?
Римма Васильевна посмотрела строго:
— С вами, молодой человек, хорошо на пару помои пить.
— Это почему? — обиделся.
— Забегаете вперёд — больше достанется.
— Простите.
— Теперь вот, — Римма Васильевна продолжила прерванную мысль, — другая напасть. Прошлой осенью в начале учебного года Вероника подверглась сексуальному нападению. Её пытался изнасиловать наш физрук. Помешала уборщица Клава — стукнула насильника шваброй, а потом подоспела общественность. Геннадий Фёдорович теперь в колонии и вряд ли вернётся в школу, а девочка, как говорят, ославлена. И симпатии одноклассников не на её стороне.
Пришло время моим упрёкам.
— Разве нельзя было Веронике школу поменять?
— Детский дом закреплён за нашим учебным заведением.
— Ну, тогда и детский дом заодно.
— Это не в моей компетенции. Да и кому-то было б надо этим заниматься.
— Я вас понял.
— Погодите, погодите…. После нападения с Вероникой случился нервный кризис. Она два месяца пролежала в психиатрическом диспансере, отстала от учебного процесса. Представляете, какой груз на хрупких плечиках?
— Сделаю всё, что смогу.
— Сделайте, молодой человек, сделайте. Думаю, одна спасённая душа стоит десяти диссертаций.
— Думаю, больше….
…. Квартира была очень даже ничего.
— У кого снимаем?
— Приличные люди, сейчас за кордоном, вернутся не скоро.
— Билли, нужна помощь.
— Весь — внимание.
— Знаю, заворчишь, противу правил и прочее, но надо.
— Излагай.
— Повисишь у Вероники на руке с денёк или сколько потребуется?
— Создатель, мы в ином мире, запасного оптимизатора нет, случись что — тебе кранты.
— Прям-таки кранты. Да и что может случиться — война, землетрясенье, наводнение? Всё будет тип-топ.
— Не могу подвергать твою драгоценную даже малому риску.
— Послушай, Билли, и спрашивать тебя не стал, если б речь шла только об элементарных функциях жизнедеятельности, но дело гораздо тоньше, и без сознательного к нему отношения не обойтись.
— Послушай, Создатель, если ты будешь говорить со мной о таких вещах в таком тоне, я прерву эксперимент и верну тебя в твою оболочку.
— Вот как? А не пошёл бы ты….
Снял оптимизатор, но не швырнул, как прежде бывало — надо крепко подумать и успокоиться: подобные отношения не способствуют успеху. Принял душ, пощипал гитару, сидя на спине. Вернул на руку серебряный браслет.
— Поговорим?
— Говори.
— Девочке надо вернуть психическое равновесие, излечить от мужикобоязни, помочь….
— От чего, чего излечить?
— Она тянется ко мне, потому что сердце истосковалось по дружбе и общению, но в каждой фразе, в каждом жесте чувствуется страх, способный разрушить мечту о чистых отношениях. Я бы этого физрука-насильника собственноручно кастрировал. Билли, она тяготится своей красоты, которая вызывает зависть девушек и похоть мужчин. Это аномально, это надо исправить. Что молчишь?
— Ты закончил?
— Билли, сверши маленькое чудо — помоги Веронике освоить школьную программу. В конце концов, для чего мы сюда явились? Созерцать чужие страдания?
— Умеешь убеждать, Создатель, а ещё больше льстить. Мы явились сюда помогать страждущим.
На следующий день положил серебряный браслет на стол перед Никушей:
— Это магнитный стимулятор памяти. Надень.
— Зачем?
— Время сэкономишь, оценки поправишь. Ты в универ думаешь поступать? А там конкурс….
— Считаете, поможет? — Вероника с робкой надеждой заглянула в мои глаза.
— А то.
— Он же ваш.
— Да мой, и помог закончить школу и ВУЗ на отлично. И тебе поможет. Надень.
— А как же вы?
Как я? Куплю яиц и буду жарить с беконом. А вслух сказал:
— Когда сяду за диссертацию, ты мне его вернёшь.
Застегнул браслет на милом запястье, не удержался — погладил, потом поцеловал тонкую жилку. Испугался — а как воспримет, не удумает ли чего. Но, слава Богу, обошлось. То ли безделушка серебряная увлекла, то ли оптимизатор начал действовать. Первый бастион взят! Следовало развить успех.
— Сходим в ресторан?
— Нам нельзя.
— В кафе?
— Зачем?
— Ты умеешь готовить?
— Борщ, суп, окрошку, окорочка с картошкой….
— Давай купим продуктов и закатим пир.
— Где?
— У меня, конечно.
— А вы с кем живёте?
— Один.
— Только не сегодня.
— Завтра?
— Давайте завтра.
…. Назавтра Вероника приехала в школу нарядная — в водолазке под джинсовым жилетом, плиссированной юбочке. Глаза лучились, рот не закрывался — невтерпёж было общаться. Ей даже сделали замечание на уроке, но за ответ у доски похвалили.
После занятий проводили взглядом детдомовский автобус и, взявшись за руки, пошли в другую сторону.
Осмотрев все комнаты, Вероника вернулась на кухню, где я разбирал пакеты с продуктами.
— Это ваша квартира?
— Считай, моя. Нравится?
— Я всё жизнь прожила в детском доме.
— Выйдешь за меня замуж, будешь жить здесь. Или купим большой уютный дом за городом.
— Вы хотите на мне жениться?
— Очень.
— Для чего?