Семь грехов куртизанки
Шрифт:
Девушка бросила на меня виноватый и одновременно дерзкий взгляд. Потом демонстративно повернулась в кресле так, чтобы сидеть ко мне спиной. Взгляд юриста забегал между нами тремя, и я поняла, что Эймон держал этого джентльмена в курсе всех событии.
Мне нечего было скрывать. Люди могли клеймить меня за что угодно, но только не за лживость. У Элис наверняка не было секретов, которые стоило бы хранить, ведь ей было всего двадцать три года. Я с дрожью подумала о том, что к тому моменту, как мне исполнилось двадцать три, я уже пять лет была куртизанкой. Я присмотрелась к Элис повнимательнее.
Лорда Б., напротив, можно было клеймить как угодно и не охватить всей глубины его порочности.
— Хорошо.
Юрист отыскал на столе нужную бумагу и начал читать:
«Последняя воля и завещание Эймона Уэйнрайта из Беннерфилд-холла. Я, Эймон Уэйнрайт, находясь в здравом уме и твердой памяти…»
Юрист монотонно бубнил, а я все пыталась представить, какой могла быть жизнь Элис в руках лорда Б., и поэтому лишь вполуха слушала следующие несколько абзацев, посвященных передаче имения (Элис, конечно, потому что оно не было родовым) и породистых лошадей, которых с такой любовью разводила его жена (брату жены, который разделял ее страсть к этим животным), а также личного имущества, которое, самой собой, также отойдет Элис…
— «…если только моей дочери Элис не хватит глупости выйти за лорда Б., этого злобного прохвоста. В противном случае половина моего имущества, около пятнадцати тысяч фунтов, немедленно перейдет в руки моей преданной Ласточки, мисс Офелии Харрингтон…»
— Что?! — лорд Б. испустил гневный рык, за которым никто не услышал, как ахнула шокированная Элис.
Я сидела как громом пораженная. Ах, Эймон, как ты мог втянуть меня в это, зная все? И тут ослепительной вспышкой пришло осознание, что Эймон раскрыл мое настоящее имя. А ведь я даже не догадывалась, что оно ему известно. Интересно, насколько обстоятельно изучил мое прошлое этот искусный адвокат, чтобы докопаться до Офелии? Тот бросил на меня быстрый, многозначительный взгляд. О, вполне обстоятельно, решила я.
Лорд Б. кричал, вымещая гнев на гонце, принесшем дурную весть. Юрист же спокойно сидел в кресле и внимал ему без всякого страха. Должно быть, в этом кабинете люди выходили из себя довольно часто.
Потом Элис встала и положила дрожащую ладонь на плечо лорду Б… Он собирался было сказать что-то резкое, но промолчал и притих.
— Забери меня домой, — дрожащим голосом сказала Элис. — Бог с ними, с деньгами. Лишь бы не видеть ее.
Все взгляды остановились на мне — причине всех бед. Ах, если бы я могла что-то изменить! К сожалению, поскольку лорд Б. уже проговорился о помолвке, теперь это невозможно было скрыть. Если они с Элис поженятся, та потеряет половину своего весомого состояния.
Оставалось надеяться, что последняя попытка Эймона образумить дочь сработает. Меня же деньги не интересовали. Эймон многому научил меня по части инвестиций. Я была если и не богата, то обеспечена. Мне даже не обязательно было искать себе нового покровителя, если я того не хотела. Хотя, забрось я жизнь куртизанки, какая жизнь мне останется?
Когда лорд Б. с Элис ушли, я повернулась к юристу.
— Эймону не надо было этого делать.
Тот развел руками.
— И все-таки он это сделал. Человек волен распоряжаться своим состоянием, как ему угодно.
Я с тревогой посмотрела вослед Элис.
— Надеюсь, она откроет глаза. Если у нее есть хоть какое-то чувство опасности…
— …вы не получите ничего. — Адвокат смерил меня взглядом.
Ах, Эймон. Я опустила глаза в пол.
— То, что мне было нужно, я потеряла десять дней назад.
Сцепив ладони за спиной, маленький человек качнулся на каблуках.
— Мистер Уэйнрайт много говорил о вас. Вы сделали его счастливым, хотя, по правде говоря, я считал, что он в плену глупости среднего возраста. Очень рад видеть, что кардинально ошибался.
Я смело встретила его взгляд.
— Я рада, что он был мною доволен. Он заслуживал всего того счастья, дать которое было в моих силах. — Я подумала о бедной обманутой Элис. — Жаль только, что я не могу убедить его дочь свое счастье искать с кем-нибудь другим.
Глава двадцать девятая
Бостон
— Огромнейшее вам спасибо, — сказал Мелвину Тостелю Линк. — Я всего на пару минут.
Охранник пристегнул кольцо с ключами к поясу и окинул смотрителя взглядом с ног до головы, как будто не доверяя ему.
Линк нарисовал в воздухе прямоугольник.
— Это ежедневник, примерно шесть на девять, черный кожаный переплет. Похоже, я забыл его здесь днем и теперь без него как без рук, даже заснуть не смог!
Мелвин прищурился.
— Я впущу вас, мистер Норткат. И поднимусь на пост охраны, чтобы сделать отметку о вашем уходе. Скором.
Линк закивал, делая вид, будто не услышал, что Тостел требует поторопиться. Он принялся лихорадочно разыскивать то, что уже было спрятано у него за пазухой, аккуратно прикрытое рубашкой на пуговицах и темно-синим блейзером, в котором было жарко, как в аду.
— Я мигом! — бросил он вслед охраннику, который исчез в дверном проеме.
Линк дождался, пока лифт звякнул и его двери закрылись. Тишина. Нужно действовать быстро. Нельзя вызывать у Мелвина настолько сильные подозрения, чтобы он рассказал Пайпер об этом полуночном визите.
В рабочей комнате царил хаос. Линк вертелся по сторонам, лихорадочно соображая. Нужно что-то, что прольет свет на загадку «Мистера Спиди». Подтверждение, что слова на той странице означают именно то, о чем он думает, и что они обязательно найдут отражение в выставке.
При мысли об этом он каждый раз вздрагивал от удовольствия.
Но что задумала Пайпер? Его сводило с ума, что он не может разгадать ее планов. Экспозиция, которая уже начинала принимать очертания там, наверху, была в точности такой, как ее описывали попечителям. Тем не менее эротические строки, которые обнаружил Линк, были написаны рукой Офелии Харрингтон! Пайпер и Мик знали это! Они раскопали какой-то жирный скандал и ни при каких обстоятельствах не станут скрывать правду и сохранять тем самым общественное спокойствие. Они слишком благородны для этого.