Семь колодцев
Шрифт:
Вера посмотрела на межкомнатную дверь, будто приготовившись к бегству. Я подошел к двери и повернул защелку, отрезав ей путь к отступлению.
— Меня заставили! — слабым голосом призналась она.
— Но с чего вы решили, что я на тебя клюну?
— На меня все клюют, без исключения.
— Значит, тебя они используют как главную приманку?
— Так и есть.
— А кем тебе приходится Мозгоправ?
— Он… он мой любовник. Почти муж. Его на самом деле зовут Вениамин Маркович.
Разговор давно превратился в допрос, но Вера, видимо, ничего другого и не ожидала и покорно отвечала на мои вопросы. Я задал их еще десятка два и на все получил исчерпывающие ответы. Я захлебывался бешенством, ведь мои светлые мечты, мои грезы были этой подлой шайкой немилосердно втоптаны в грязь. Мне вдруг захотелось ударить Веру, ударить сильно, по-мужски, и она это почувствовала.
— Если будешь бить, пожалуйста, не по лицу! — попросила она со слезой в голосе.
— Тебя уже били?
— Было один раз…
— За что?
— Примерно за то же, — тоскливо призналась она.
Я подошел к Вере и завис над ней карающим мечом, а она вся сжалась и беззащитным ребенком посмотрела мне в глаза. Тут я вспомнил, что не сам вывел ее на чистую воду, о чем совершенно позабыл, а что она по собственной инициативе все мне рассказала и тем справедливо заслужила некоторое снисхождение. Однако я уже был не в силах с собой совладать и с размаху, правда открытой ладонью, вмазал ей по щеке. Она отлетела на середину кровати, слезы брызнули из ее глаз, и она испуганно забилась в угол, глядя на меня исподлобья, словно забитый кролик. Это зрелище почему-то страшно меня подзадорило, и я, окончательно обезумев, набросился на нее, распял поперек постели вниз животом, сорвал тонкие веревочки, которые еще прикрывали ее тело, и после целой череды довольно грубых нападок жестко «взял» ее в попу. Этот вид совокупления не был для нее в новинку, поэтому она безмолвно все стерпела, а возможно, при этом и получила некоторое удовольствие.
— Прости меня! — с трудом выдавил я некоторое время спустя. Мне было стыдно за свой поступок.
— На самом деле это было очень даже ничего… Что-то в этом есть…
— В чем?
— В насилии с побоями и содомией…
Уже рассвело, и я разглядел на ее скуле пылающее пятно от моей пощечины.
— Ах ты, извращенка! — умилился я и даже поцеловал ее в глаз. — Лучше признайся, зачем ты мне все это рассказала?
— Да не знаю я… Сама удивляюсь… Такого никогда со мной не было… Просто я не могла так с тобой поступить!
— Но ты уже так, наверное, поступала?
— Конечно.
— И у тебя не было угрызений совести?
— Ты знаешь, можешь мне не верить, но — никогда. Наоборот, мне даже нравилось мстить мужчинам…
— За что?
— За их наглую самоуверенность! За то, что все женщины для них просто шлюхи!..
— Ну да, это старая песня. А мне ты не захотела мстить?
— Тебе не за что. Я впервые почувствовала себя человеком в твоем обществе…
Я криво усмехнулся, хотя мне не могли не понравиться ее слова.
— Вряд ли стоит меня обожествлять. Ты же видишь, что я совсем не ангел. Скорее грязный насильник…
— Напротив. Ты бы никогда этого не сделал, если бы не был уверен, что я тебе это позволю. Ведь так? И потом, ты бы тут же остановился, если бы я тебя об этом попросила. Правда?
— Что-то мне не по себе, — сказал я чуть погодя. — Пойдем, выпьем, что ли?
Мы накинули халаты и спустились в столовую. Там было темно и до дурноты пахло сигаретным дымом. Я раздвинул жалюзи и распахнул окно. Комната залилась светом, в лицо ударило свежее дыхание утра.
Я сделал Вере коктейль, а себе налил полный стакан сухого вина. Выпили.
— Кстати! — Вера порылась у себя в сумочке и выудила на свет золотые часы — мой недавний подарок. Она положила их передо мной. Золотой браслет заискрился, окунувшись в тонкий солнечный луч. — Забери!
Я взял часы, покрутил их в руках и вернул Вере.
— Оставь себе.
— Я не заслужила этот подарок. Тем более он стоит безумных денег. Да и Вениамин все равно их отнимет в общак.
— Общак?
— Да. Все, что нам удается заработать, поступает в общий котел, а потом делится в определенной пропорции между всеми участниками.
— И много у вас участников?
— По-разному. Сейчас человек десять.
— И какова доля Мозгоправа?
— Не знаю. Но он главный идеолог и финансовыми вопросами всегда занимается сам. Остальные, по сути, исполнители и ни на что не претендуют.
— А твоя?
— Как получится…
Тут Вера, ничего не скрывая, рассказала мне о проделках группы мошенников под руководством хитроумного Мозгоправа-Вениамина.
Она знакома с ним два года. Он блестящий аферист, великолепный актер, невероятно обаятельный человек. Всегда необыкновенно убедителен. Начинал с герболай-фа, работал в разных финансовых пирамидах…
36
— Ну, чего, козлина, попался?.. Это был бандит Олег и его друзья. Они все-таки вычислили меня в одном из московских ресторанов, где я вел переговоры с двумя оптовыми покупателями из Твери, качок с квадратной головой взял мой бокал, плюнул в него и поставил на место.
Они без приглашения подсели к нам. Персонал ресторана как сквозь землю провалился. Посетители смолкли и уткнулись в тарелки.
— В чем дело? — возмутился один из провинциальных коммерсантов.
— Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, в чем дело? — надвинулся квадратноголовый. — А ты не боишься за свое очко, пупсик?
Тот был отнюдь не пупсиком, а человеком сильным и достаточно отважным, насколько я его воспринимал, но его тверской приятель одернул: «Молчи!» и заговорил сам, проявляя глубочайшее уважение к незваным сотрапезникам.
— Мы тут совершенно ни при чем. Мы его почти не знаем! — произнес он подобострастно, имея в виду меня. — Он нам предложил сделку, но мы хотели отказаться.
Олег ухмыльнулся.
— Ну а чего вы тогда тут сидите? Брысь отсюда! Мои клиенты, немного помявшись — все-таки им было чуть-чуть стыдно передо мной за свое слабодушие, — поспешили схватить свои сумки и быстрым шагом ретировались.
— Послушайте! — обратился я к ребятам. — Я не хочу с вами ссориться! Но вам не удастся со мной договориться. Откажитесь от своей затеи. Что, у вас мало работы?
Мои ноги онемели, руки дрожали, в груди все трепыхалось, но я изо всех сил старался выглядеть уверенным, и, кажется, мне удалось ввести их в заблуждение.
— Ты не хочешь поделиться малым и останешься без всего, — спокойно сказал Олег, прикурив от ценной зажигалки.
— Я тебе лично голову отверну! — поклялся квад-ратноголовый и обратился к приятелю: — Чего с ним говорить? Дай я ему носяру для начала сломаю!