Семь колодцев
Шрифт:
Со временем Вера стала понимать, что в фирме происходит что-то не то. Весь персонал компании был разбит как бы на две категории: «старики» и «новички» — этих, как и ее, только что взяли на работу. «Старики» во главе с Вениамином Марковичем, директором турагентства, все были не местными, жили на съемных квартирах, никогда не посвящали «новичков» в финансовые вопросы. Все совещания проводили за закрытой дверью, все время шептались по углам, с опаской косясь на Веру и ее новых подруг. Такая скрытность вызывала недоумение, хотя Вера особо не задумывалась над происходящим. Мало ли у кого как заведено.
Однажды она вошла в кабинет к Вениамину Марковичу, ее не сразу заметили, и она услышала обрывки разговора. Один из «стариков» с пеной у рта убеждал
Прошло три недели. Настал день первой получки. Это был понедельник. Вера, не чуя под собой ног, спешила на работу. Сперва в переулке к ней подошел какой-то школьник с портфелем, пощупал ее грудь и убежал. Потом ее долго пихали в переполненном автобусе — оттоптали все ноги и испортили новые туфли. Уже у самого офиса она нечаянно упала и ушибла об асфальт коленку. Но Вера будто ничего не замечала. Она была в высшей степени счастлива, и все эти маленькие неприятности не могли испортить ее великолепного настроения. Дело в том, что три дня назад Вениамин Маркович подарил ей букет цветов и духи и предложил «руку и сердце». Сегодня они должны были пойти в загс. Он, конечно, не красавчик и уже довольно немолодой, но зато обеспечен — собственное туристическое агентство. А главное, он ее ценит во сто крат больше, чем ценил бывший муж, да и все мужики, вместе взятые, которые встречались на ее пути. Это был отличный шанс начать новую жизнь.
Зайдя в офис, она долго не могла понять, что происходит. Вениамина, как теперь она его называла, не было, кабинеты «стариков» тоже были пусты. Куда-то делись все компьютеры и оргтехника. Даже телефонные аппараты пропали со столов.
Сначала «новички», собравшись в приемной, решили, что офис ограблен. Но при этом никто вразумительно не смог объяснить, куда же делась добрая половина сотрудников компании. Потом, ближе к обеду, стали появляться клиенты турагентства, которые уже давно оплатили свои путевки. Они справедливо рассчитывали в ближайшие дни улететь на отдых и требовали паспорта с визами и прочие необходимые документы. Видя, что в офисе какой-то погром и никто не может сказать ничего путного, они стали нервничать, требовать директора. Срочно послали курьера к Вениамину Марковичу. Может, заболел? Но курьер вернулся через час с ужасным известием: хозяйка квартиры, которую снимал директор, рассказала, что он еще в субботу исчез. К тому же не до конца рассчитался за аренду жилья и не оплатил баснословный счет за междугородние и международные переговоры, который прислал телефонный узел. Наконец наступило прозрение. Вера поняла, что ее жених просто сбежал, к тому же прихватив деньги из сейфа и паспорта клиентов…
Следствие длилось примерно полгода. Пострадавших набралось около пятидесяти человек, и среди них были чиновники разных уровней, работники прокуратуры и налоговой полиции. Вера знала, что на самом деле туров было продано не менее ста пятидесяти, но многие клиенты почему-то поспешили отказаться от своих претензий и, в свою очередь, исчезли. Наверное, это было связано с тем, что каждая путевка стоила полмашины, к тому же оплачивались наличными долларами, и клиенты боялись преследования налоговых органов.
Вере и другим «новичкам», бывшим сотрудникам турфирмы, пришлось долго доказывать, что они не являлись пособниками мошенников. Ведь они сами пострадали, оставшись без зарплаты.
Когда следствие зашло в тупик, все успокоилось, и появилась надежда, что проблемы наконец закончились, на Веру наехали бандиты из известной в городе группировки и потребовали, чтобы она лично вернула им деньги, которые они внесли за путевки. Они каким-то образом узнали, что она была любовницей директора пропавшей туристической фирмы, а значит, несомненно, являлась соучастницей аферы. Это было ужасно! К тому же к ним попали фотографии, где она и сбежавший директор целуются полураздетые на кровати. Это Вениамин фотографировал в режиме автоматической съемки. Бандиты грозили, что подкинут эти снимки следователю и тогда Веру заподозрят в соучастии и арестуют.
Вера расплакалась. Я поспешил ее успокоить, а когда всхлипы утихли, приготовил крепкий коктейль. Мы выпили.
Она попросила сигарету, после двух затяжек затушила ее в пепельнице нервными движениями и продолжила свой рассказ:
— Бандиты не отставали. Однажды ночью они ворвались в мою квартиру, избили меня, а потом изнасиловали. В извращенной форме тоже. Правда, при этом я несколько раз незаметно кончила. «Даем тебе неделю на продажу квартиры! — сказали они, уходя. — А если пикнешь, сучка, глотку перережем!»
На следующий день я попробовала позвонить на Кипр бывшему мужу. Ведь он, как бывший бандит, наверняка знал этих уродов и смог бы помочь или хотя бы что-то подсказать. Но он был пьяный и даже не захотел меня выслушать. «Ты сына не получишь! И забудь этот телефон! А еще раз позвонишь, мои дружки в Нижнем тебе манду на уши натянут, а в жопу бейсбольную биту засунут! Поняла?!»
Что мне оставалось? Я продала квартиру и переехала в общежитие. Вырученные деньги отдала бандитам, но они вдруг заявили, что этого мало, чтобы погасить их убытки, и заставили меня заняться проституцией…
Прошло полгода. Я втянулась. Однажды меня отвезли на загородную дачу. Каково же было мое удивление, когда на пороге меня встретил не кто иной, как Вениамин Маркович.
Первое мое желание было выцарапать ему глаза. Однако моя воля была уже настолько подавлена, что сил хватило лишь на то, чтобы бросить ему в лицо, кто он есть на самом деле. Таким матом я его обложила, что сама удивилась, откуда эти слова знаю! «Возможно, ты и права, — спокойно отвечал он, увлекая меня в дом. — Но что поделать? Ведь это моя работа. Каждый зарабатывает по-своему. Каждому свое, как было написано на воротах одного немецкого концлагеря. Бандит грабит и убивает, чиновник ворует, мент крышует, коммерсант травит население паленой водкой и некачественными продуктами. А я заставляю всю эту беззастенчивую публику поделиться со мной хотя бы малой толикой своих грязных доходов. Восстанавливаю, так сказать, равновесие. Что же в этом плохого? Разве их преступления перед обществом чем-то лучше моих? Разве Робин Гуд занимался не тем же? Ведь у честного человека нет денег на дорогие заграничные курорты». — «Ты украл мою жизнь! Из-за тебя я…» — начала было я, но он перебил. «Молчи, — сказал строго, наливая себе коньяк, — я все знаю. Я приехал за тобой. Еле тебя разыскал. Больше тебе не надо будет ютиться по углам и заниматься проституцией. Я увезу тебя в Москву! Поедешь?»
Ничто в этом городе не удерживало меня. Лишили ребенка. Отняли квартиру, превратили в жалкую шлюху. У меня даже паспорта не было. Да, этот человек был виновником моих несчастий, из-за него я оказалась на самом дне. Но теперь он протягивал руку помощи, и, честное слово, даже если бы эта рука была по локоть в крови, я все равно уцепилась бы за нее, как за брошенный тонущему человеку спасательный круг.
«А как же мой сутенер? — спросила я. — Они так просто не позволят мне выйти из дела!» — «Я думаю, они на тебе заработали достаточно. Пора и честь знать. — Вениамин залпом допил коньяк и уже укладывал в большую спортивную сумку свои вещи. — Вот билеты на поезд. Я выписал тебя на всю ночь, поэтому, когда они очухаются, мы с тобой будем уже за полтысячи верст на Тверской кофий пить!..»