Семь рыцарей для принцессы

Дубинина Мария Александровна

Довольный выданной сентенцией, он повернулся к друзьям за поддержкой.

— Я вызываю тебя на дуэль.

Герман переглянулся с Рене. Судя по тому, как округлились его глаза, слух не обманул обоих.

— Что? — парень тоже растерялся. Стефания выпрямилась и гордо повторила:

— Я вызываю тебя на поединок, если не боишься, конечно. Время, место и оружие выбираешь ты.

Он справился с потрясением и вдруг разразился неприятным, каким-то не по-щенячьи визгливым смехом. А отсмеявшись, жестко бросил:

— Брюки нацепила и осмелела? А без них ты кто? Обычная

ду…

Герман вырвался вперед и, опережая как конец фразы, так и вполне ожидаемую реакцию оскорбленной девушки, схватил Стефанию за руку. Замерли все, в том числе и сам Герман.

— Это еще кто?

Герман вопрос проигнорировал, обратившись к Стефании:

— Тебя вообще одну оставлять нельзя, так что ли? Устроила целый спектакль. Идем отсюда, — он потянул ее прочь, но, увы, избежать конфликта простейшим образом не удалось. Он ощутил, как его буквально толкнуло в спину прицельным выстрелом возмущения.

— Я тебя спросил, ты. Назовись.

“Инквизитор”, — подумалось Герману. Он не так много знал представителей этой братии, но слышал, что некоторая самоуверенность им присуща, как будущим блюстителям магических законов. Впрочем, сейчас ничто не могло оправдать подобного хамства. Герман обернулся, не выпуская руки Стефании:

— Меня зовут Герман, — опасно тихо ответил он, подпуская во взгляд ту, привычную для других, мрачность. — И не советую к ней лезть. На самом деле, очень не советую.

— А то что? Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? Я Кирос, сын…

— Да плевать я хотел, — выражение, более приличествующее Рене, само сорвалось с языка. — Обидишь ее и будешь иметь дело со мной.

— И со мной.

Все трое, включая Стефанию, одновременно вздрогнули. Из-за спины Кироса вышла госпожа Кишман и мило улыбнулась:

— Расскажете мне, что случилось? Не хотелось бы портить праздник, мой муж так старался, так старался, — и она выдала очередную доброжелательную улыбку, от которой свело живот. — Ну? Кто начнет?

Урок 25. Играя в сыщиков, не стоит забывать, что преступник — настоящий

Вмешательство Алины Кишман оказалось как нельзя кстати, хотя Стефания и предпочла бы, чтобы на ее месте был кто-нибудь другой. Нежно-бежевое платье с пышной длинной юбкой и кружевным лифом удивительно шло ей, как и яркая помада на пухлых губках, и перламутровый жемчуг на тонкой шее. Алина улыбалась и наверняка была уверена в своей неотразимости, теперь все парни смотрели на нее, как на сошедшую с небес богиню. Стефания дернулась и почувствовала, как Герман сильнее сжал пальцы, почти до боли. Он тоже не мог не отметить красоту Кишман и теперь сравнивает их мысленно. Унизительное положение, хуже и не придумаешь. Стефания перестала вырываться и понадеялась, что, увлекшись дурацкой перебранкой, Герман забудет о ней, ведь ей вовсе не нужна его защита! О чем он вообще думал, вмешиваясь?

— Ну? Кто начнет?

Госпожа Кишман строго посмотрела на Кироса, а после перевела взгляд на Германа. И Стефания снова с неожиданной ревностью отметила, как изменилось ее лицо. Неужели этот парень кажется всем настолько

привлекательным?

Товарищ Кироса что-то шепнул ему на ухо, и тот мигом подобрался, расправил плечи, видимо, полагая, что так будет выглядеть приятнее.

— Госпожа Кишман, вопрос совершенно не стоит вашего драгоценного внимания, — запел он совсем другим голоском. — Я сделал комплимент даме, а ее кавалер почувствовал себя задетым. Но заверяю вас, повода для беспокойства нет.

Он послал Алине чарующую улыбку, от которой у Стефании едва в животе не забурчало. Только круглые дуры ведутся на такое вранье. Впрочем, Стефания при всем своем отношении давно не считала Кишман дурой.

Кишман улыбнулась в ответ и отвернулась. К Герману.

— Следите за своей дамой внимательнее, Герман. Такая красавица того стоит.

Она увидела в толпе своего мужа, беседующего с Вальтером Гроттом, и радостно помахала ему рукой. Савелий помахал в ответ, а Гротт скривился и отвернулся. Стефания тоже поспешила отвести взгляд, потому что внутри разлилось странное непривычное чувство, от которого ныло в груди и жгло глаза. Она покосилась на Кишман и поняла, что чувствует зависть. Она была такой красивой, милой, успешной и… влюбленной. Наверное, Стефании тоже бы хотелось узнать, как это, быть в кого-то влюбленной.

— Вы правы, госпожа Кишман, — Герман кивнул, почему-то подыгрывая Киросу и его дружкам. Только взглядами с ним схлестнулся, и Стефания поняла, что встреться они еще где, проблем не избежать. — Простите мою несдержанность.

Еще и извинился перед этими хамами! Стефания стиснула его пальцы в ответ, показывая свое неодобрение, вот только выступать не стала. Быть может, потом, наедине.

— Почему ты им подыграл? — спросила она, когда парень отвел ее в сторону. — Ты ведь мог…

— Не мог, — оборвал ее Герман и по-другому перехватил руку. — Ты же подаришь мне танец в награду за свое спасение?

И потянул в центр зала, причем в его словах не было вопросительных интонаций, просто перед фактом поставил и все. А Стефания, сама не зная почему, позволила вывести себя на свободное место и обнять. Он словно гипнотизировал, и она была не в силах сопротивляться, к тому же руки у него такие теплые, что от прикосновения даже сквозь пиджак почти жгло кожу.

— Ты нахал, — Стефания решительно подняла голову, как-то неправильно было не смотреть в лицо своему партнеру по танцу. Положила ладонь ему на плечо — танцевать, так танцевать.

— Монстр.

— Что? — не поняла Стефания. Лицо Германа было спокойно и капельку безэмоционально, как и обычно, только в глазах что-то блеснуло. Невероятно красивых карих глазах, таких же теплых, как шоколад, который он заказал ей в кафе.

— Я монстр, а не нахал. Разве не слышала об этом еще?

— Ты невыносим просто, — фыркнула она, ловя себя на запоздалой мысли, что начинает флиртовать. Улыбка сразу сползла с лица, Стефания напряглась, но Герман просто не позволил встать столбом, увлекая в ритм танца. Сильный, упрямый, настойчивый. Она никогда не смотрела на его с этой стороны, просто воспринимала как что-то раздражающее.