Семь с половиной женихов Евангелины
Шрифт:
И сюда-то точно никто в своем уме соваться не станет. Даже Берни-оборотень обойдет стороной этот замок, потому что в Темном лесу водятся злобные, противные черные гоблины-обманщики. Существа злые. Заманят, околдуют, погубят и посмеются, пока ты будешь умирать где-нибудь.
А еще тут живут Дикие Оборотни, жестокие, которые считают человеческий облик чем-то постыдным, и потому в людей они обращаются весьма неохотно. Они-то точно растерзают и Берни - как предателя всего рода оборотней, слишком доброго, слишком человечного, -
– Зачем ты украл меня вообще?!
– выкрикнула я, в страхе отпрянув от окна.
– Но меня же позвали древним заклятьем, - напомнил Дракон.
– Я не мог не прилететь и не забрать строптивую невесту. Мой род только этим и занимается - похищает самых прекрасных и самых строптивых невест, чтобы юноши не поубивали друг друга, пока девушка капризничает и морочит им головы.
– А с девушками вы что делаете!? Едите их?!
Дракон снова улыбнулся, положил голову и закрыл глаза.
– Девушки, - произнес он веско, - достаются тем, кому он действительно нужны.
– А если мои женихи разбегутся?! А если они передумают, или напугаются леса, то что тогда?! Я останусь навек одна?!
– Не беспокойся, - ответил Дракон.
– Никогда еще осечек не было.
– А что стало с той девушкой, - не унималась я, - о которой гном говорил? Это же ты ее украл? Самая красивая невеста в округе?
– Да, я ее украл, - снова улыбнувшись, ответил дракон.
– И она вышла замуж. Потом.
– Нашел ее кто-то из ее женихов?!
– Нет.
– Так за кого ж она вышла?!
Дракон снова улыбнулся и отвернул морду, как мне показалось, слегка смущенный. Ну, отлично! Этот вообще женат, выходит, на первой красавице долины! Тогда зачем ему я? Еще одна жена!?
А если я не захочу, то что тогда? Он соблазнять меня будет?!
Или мне теперь вечно придется коротать свои дни здесь, в сонном одиночестве?! Спать в холодной постели Красавицы и ждать своего принца, который меня поцелует?! А он, вероятно, и не придет никогда?! Ну не-е-ет!
Решительно я вскарабкалась на подоконник, перекинула через него ноги.
Дракон приоткрыл один глаз.
– Все равно не убежишь, - заметил он.
– Все заросло сонными розами. Уколешься -заснешь. Понюхаешь подольше - заснешь. Словом, попытаешься удрать - заснешь, и пропустишь все самое интересное.
– Самое интересное? А что самое интересное?
– То, кто за тобой придет.
– Да как же я увижу это, сидя тут, за высокими стенами?!
– вскричала я.
Дракон махнул лапой в сторону некоего предмета, завешанного серой от пыли ткани.
– Там посмотри, - лениво проговорил он.
Одним рывком я стащила серый шелк с огромной рамы. Он рухнул, поднимая целые облака пыли, обнаружив под собой огромное зеркало, в котором видны были и замок, и лес, и долина... и домик братьев-охотников, возле которого было какое-то оживление. Я приблизила лицо к стеклу, чтобы рассмотреть, и картинка приблизилась ко мне, увеличилась.
Около причала, совсем неподалеку от дома, покачивалась небольшая яхта. Мои женихи, все семеро, сновали туда-сюда, проверяя, все ли на ней цело и годна ли она к путешествию.
– Надо же, - усмехнулся Дракон, - как шустро собрались. Так ты не будешь спать? Ты разве не устала?
– Нет, - я уселась по-турецки у зеркала и подперла голову кулаками.
– Я не стану спать. Я буду ждать.
После экзекуции гном решил сказаться больным и никуда не ехать.
– У меня гномья лихорадка-а-а-а, - ныл он, лежа на боку.
– У меня насморк и ногу сводит! О, голова как болит! Я не могу идти, я ослаб. верните платье Тануке. о-о-о, моя Танука! Я обещал сводить ее на танцы.
– Вот, - произнес Роланд с нехорошим удовлетворением в голосе.
– У тебя, оказывается, Танука имеется? А ты за чужими невестами бегаешь?
Но гном решил симулировать до последнего.
– Па-а-амираю, - стонал он, отталкивая ластящийся к нему дикий, но взнузданный стул.
– Оставьте меня здесь, на бережке. Солнце, ветер. он быстро развеет мой прах над водой!
– Твой прах развеет еще быстрее Танука, когда узнает, зачем ты выпросил у нее платье,
– заметил Роланд.
– Так что давай с нами. Эту кашу с Черным Драконом ты заварил. Так что тебе ее и расхлебывать.
Стенающего и ноющего гнома братья-охотники подхватили за руки и за ноги и втащили на яхту. В качестве компресса приложили ему к побитому месту якорь. Берни носился по корме, принюхиваясь к ветру. Кажется, он учуял запах духов Евангелины.
Глава 12. Первые подвиги
Нюх привел Берни и всю команду, собственно, к устью Бойкого ручья, впадающего в речку. Оборотень чуял невесту, метался по корме и несдержанно завывал, призывая Евангелину. Далекие волчьи голоса отвечали ему вместе девушки, и Берни испуганно затихал, вслушиваясь в грозное злобное ворчание.
– А ты уверен, - с сомнением спросил Акмаль, рассматривая проплывающие мимо темные зловещие берега, - что нам туда надо?
Берни, перекинувшись в человека и мучительно почесывая шею, просто кивнул. Глаза его горели.
– Да, да, - возбужденно ответил он, натирая расчесанную шею заживляющей мазью.
– Оттуда ветер несет запах духов Евангелины!
А Эмиль ничего не сказал. Он сморкался без остановки и мучительно тер лоб.
– Надо было этого гнома дома оставить, - неприязненно заметил он, в очередной раз пачкая платок.
– Он, кажется, заразный. У меня насморк и живот крутит.