Семейные обязательства
Шрифт:
– Может быть, хотите бренди, Елизавета Павловна?
– Д-да, - кивнула Элиза.
– Будьте любезны.
Приказчик вышел. Пока его не было, Элиза несколько раз глубоко вздохнула, перечитала бумаги - да, все верно, ей не показалось, экономить больше не придется. Она вытерла платком вспотевшие ладони (стыд-то какой, господи!) и к возвращению приказчика успела принять светски-спокойный вид.
Следом за приказчиком в кабинет вошла девушка в черно-белой форме работника банка. Она несла поднос с пузатой бутылкой, стаканами и закусками.
"Молодцы, подготовились. Опытные люди, знают, что наследникам может понадобиться время прийти в себя".
– Спасибо, - кивнула Элиза обоим.
Приказчик разлил бренди и снова сел за свой стол. Достал еще одну бумагу, положил перед Элизой.
– Елизавета Николаевна, ваша тетушка, выписала доверенность на управление счетом на имя Казимира Штутгарта. В течение всего времени существования счета он активно им пользовался. Желаете продлить?
– Штутгарта?! Путешественника - исследователя?
– изумилась Элиза.
– Любителя ходить по болотам?
Она сразу вспомнила свой детский восторг от его "Описаний". Она просила папеньку оставить ей листы газет, где рассказывалось о путешествиях и подвигах Штутгарта. Набралась пухлая папка... Где-то она теперь?
– Да, все верно, - кивнул приказчик.
– Какие будут распоряжения?
Элиза глотнула бренди. Почувствовала, как по телу разливается блаженное тепло, как понемногу отпускает жуткое напряжение, как растворяется ком в горле. Вот, значит, кто ее отец... Где же ты был, папаша, всю мою жизнь? Почему не дал о себе знать?
Догадка мерцала на краешке сознания.
Елизавета Лунина - старшая служила императрице...
Элиза подцепила вилкой кусочек сыра с прожилками сине-зеленой плесени.
– Отмените доверенность, - велела она, чувствуя, что шагает с обрыва в мутный водоворот.
– А теперь покажите сейф.
Не так Элиза представляла себе сокровищницы. Они должны быть в подвале, за тяжелыми, окованными железом дверьми, в центре лабиринта переходов, лестниц и залов. По древней кладке должна сочиться вода, в далеких закоулках могло бы что-нибудь кряхтеть и вздыхать, а у стены непременно лежал бы скелет в кандалах.
Чистый сухой коридор с оштукатуренными бледно-желтыми стенами ее слегка разочаровал. Хорошо хоть, он был под землей, и дверь на входе в хранилище полностью отвечала ее представлениям о безопасности вкладов.
– Знаете, - улыбнулась она приказчику, - я почему-то ждала мрачных драконьих подземелий. По-детски, да?
– Что вы, - совершенно серьезно ответил он, - мы рады превзойти ваши ожидания. Наше хранилище надежнее драконьего. Если хотите, могу для красоты притушить лампу.
– Не стоит, - покачала головой Элиза.
Комната с сейфами тоже оказалась чистой, сухой и скучной. Приказчик повернул ключ в замке одной из ячеек, вручил Элизе второй ключ,
Она не стала креститься, читать молитвы и вспоминать тетушку, которая, как оказалась, была ее матерью. Мир вокруг Элизы за последние полгода стал настолько безумен, что дальше, наверное, некуда. Гадать бессмысленно - что будет, то пусть и будет. Фамильные драгоценности, драконье яйцо, древний магический артефакт или просто пустой ящик?
Посмотрим!
Элиза повернула ключ и потянула на себя дверцу сейфа. Внутри обнаружилась небольшая коробочка и пара пожелтевших листов плотной бумаги.
"Я, Ульрих из рода Мстислава, отрекаюсь от прав на трон Гетской империи от своего имени и от всех своих потомков, родившихся после..." - каллиграфически было выведено на листе. И подписи свидетелей - Императрица Изольда, кавалергард Георг фон Раух, фрейлина Елизавета Николаевна Лунина и отец Дмитрий, юрист Церкви, доктор обоих прав.
Внизу, очень мелко, приписка: "Документ составлен в трех экземплярах".
На втором листе: "Повелеваю оказать предъявителю сего любое содействие" - за подписью императрицы Изольды.
В коробочке лежал железный перстень с грубо высеченным гербом Мстислава. Элиза примерила его, хотя было видно - перстень мужской, свалится с тонких девичьих пальцев, разве что на большом как-то удержится.
– Не то что бы я сильно удивлена, - сказала она вслух перстню, бумагам, глухим подвальным стенам и памяти об императрице.
– Чего-то в этом роде я и ждала. Деньги Елизаветы предназначались Ульриху. И это значит...
Она прошлась по комнате, царственно кивая направо и налево, как будто там стояли склонившиеся подданные. Остановилась, крутанулась на носочке туфельки и исполнила придворный реверанс. С лица Элизы не сходила счастливая улыбка.
Так вот почему кавалергарды сдували с меня пылинки!
– тихонечко прошептала Элиза.
– Пусть я не имею прав на престол, пусть я незаконнорожденная... Или? Они ведь могли и обвенчаться, Ульрих был вдовцом, что мешало?
Она уже видела перед собой не штукатурку стен банковского хранилища, а позолоченную лепнину тронного зала Цитадели. Слышала не свой слабый голос, а громкое, веское объявление церемониймейстера: "Принцесса Елизавета!".
И тогда все, все-все, кто отводил от нее глаза, подобострастно поклонятся сестре Императора. Нужно только встретиться с отцом, Казимиром - Ульрихом, придумать, как сообщить о себе...
Не даром она зачитывалась его сочинениями о путешествиях! Видимо, чувствовала родного человека.
И тогда, в гостинице под Гарцем... Благословение Мстислава. Возможность блокировать магию. Говорят, впервые оно проявляется у потомков императоров в момент душевного напряжения, переживания, боли, страха или счастья... Значит, она тоже так может?! Занервничала при виде кавалерист-девицы Юлии - и вот? Фонарики погасли, а с вампира слетела маскировка?