Семейные реликвии
Шрифт:
Целый день прибывали все новые гости. Каждая женщина приносила с собой хотя бы одно блюдо, поэтому даже для большого скопления людей не было недостатка в пище, и Джульетта постоянно занималась тем, что подавала еду, искала, куда бы ее разместить и мыла освободившуюся посуду.
Несколько мужчин помогли Эймосу выкопать могилу рядом с могилой его матери на небольшом семейном кладбище за холмом недалеко от дома. В конце дня из церкви прибыл священник, он отслужил простой погребальный обряд и гроб с телом Франсэз опустили в могилу.
Джульетта с беспокойством посмотрела на Эймоса. На его лице, как
К концу вечера большинство гостей разъехалось. Только прибывшие издалека остались на ночь и уехали рано утром. Наутро уехал и Сэмюэль, подсевший в экипаж к другой семье из города и оставивший Генриетту, которая должна была уехать на следующий день в их двухместном кабриолете. Повседневная жизнь почти вернулась в прежнее русло. Итан и Эймос ушли на полевые работы, покончив с утренними делами по хозяйству, а Генриетта с Джульеттой принялись наводить чистоту в доме и распределять на хранение привезенные из разных домов продукты, оставшиеся после гостей.
В тот же день после ужина Генриетта важно объявила:
— Джульетта и Эймос, мне надо с вами поговорить.
Итан с интересом поднял голову, а Эймос недовольно взглянул на свою невестку. Джульетта же просто немного удивилась. Зачем понадобилось Генриетте заводить какой-то отдельный разговор с ними? Но Генриетта сурово посмотрела в ответ на загоревшегося любопытством Итана и тот только вздохнул.
— Ну ладно. Я понимаю, когда я лишний. — Он еще раз преувеличенно громко вздохнул и поднялся, затем отнес в раковину свою тарелку, с демонстративным видом вышел в коридор и, громко топая, удалился вверх по лестнице в свою комнату.
Эймос нахмурился и обратился к Генриетте:
— В чем дело?
Джульетта встала и начала собирать грязную посуду, чтобы унести ее в раковину, однако Генриетта остановила ее, положив ей ладонь на руку.
— Нет, дорогуша, оставьте это. После я вам помогу прибраться, а сейчас мне нужно все ваше внимание и не отвлекайтесь.
От такого многозначительного вступления Джульетте стало немного не по себе. Она повернулась в сторону Эймоса, но тот только пожал плечами.
— Ну, давай Генриетта, выкладывай, что там у тебя, — резко произнес он.
— Хорошо, тогда выслушайте меня. Эймос, я знаю, что ты любишь говорить откровенно и просто. Вот и я буду делать так же. Нечего нам хитрить. Не знаю, поняли вы это с Джульеттой или еще нет, но суть дела в том, что теперь вы оба оказались в сомнительном положении.
— Что? — Джульетта почувствовала еще большее замешательство. — Я ничего не понимаю.
— Потому что не хотите задуматься. Впрочем, это понятно, если учесть, что здесь творилось последние два дня. Но завтра я уеду отсюда и тогда вы, Джульетта, останетесь одна с Эймосом и Итаном.
— И что?
— Да это же очевидно! Вы, молодая и привлекательная незамужняя женщина, останетесь жить под одной крышей с двумя мужчинами, совершенно чужими для вас. Пока Франсэз была жива, это не имело значения. Кроме вас здесь была другая женщина, более старшая по возрасту, к тому же родственница этих мужчин. Но вы одна с ними — это уже неприлично.
— А, ерунда все это! — грубо бросил Эймос.
— Но здесь еще живет Итан. Я имею в виду, что он ребенок и сын Эймоса. Разве его присутствие не делает это положение приличным?
Генриетта покачала головой, вздохнув от такой наивности Джульетты:
— Милочка моя, ему уж шестнадцать лет. Какой же он ребенок, когда большинство считает его мужчиной. И вот его-то присутствие как раз все и ухудшает. Конечно, если бы он был ваш сын, тогда другое дело, но…
— О, я… Я думаю, что вы правы. — Джульетта понимала, что, прожив всю жизнь в театральном мире, она куда слабее, чем Генриетта, разбиралась в моральных принципах общества. И теперь, после объяснений Генриетты, ей стало понятно, что такое положение действительно может вызвать разные пересуды.
— Ну какая же все это чепуха! — Эймос сложил руки на груди и впился взглядом в Генриетту. — Просто ты раздуваешь проблему.
Генриетта ответила ему презрительным взглядом.
— Слушай, Эймос! Ну как ты можешь такое говорить? Ты же знаешь, что я всей душой хочу тебе самого лучшего! — Она повернулась к Джульетте. — И вам тоже, моя дорогая. Вы и сами должны это понимать.
— Конечно, — согласилась Джульетта. — Я уверена, что вы хотите помочь.
— Вот именно! — Генриетта решительно кивнула головой и бросила торжествующий взгляд на Эймоса. — Ты видишь, вот она меня понимает. Она — женщина, поэтому и знает, как много значат подобные вещи. Каково будет бедняжке, если она потеряет свое доброе имя? А как раз это и может случиться. Люди, конечно, начнут сплетничать про вас, но, в конце концов, они и так уже сплетничают много лет. — Но ты — мужчина и для тебя это не важно. А, кроме того, всем известно, что ты несколько своеобразный человек. Но в результате всего этого страдать будет Джульетта, именно ее репутация разлетится в клочки. Ты сам можешь себе представить, что будут говорить о ней, тем более, когда всем известно, чем она занималась раньше. В городе все отвернутся от нее. Никто не станет с ней разговаривать. И подумай, как это подействует на Итана. Да, что там, люди уже сейчас…
— Я знаю, что люди думают и болтают о моем сыне, — пробормотал Эймос, нахмурившись. — Но тут я согласен. Джульетте все это очень повредит. Что ты предлагаешь делать?
— По-моему, ясно, что Джульетта должна уехать из этого дома и вернуться со мной в Стэдмен.
Джульетта охнула.
— Ну, уж нет!
Эймос сидел с каменным лицом, он не проронил ни слова и просто отвернулся, уставившись в одну точку.
— Но я вовсе не хочу возвращаться туда, — воскликнула Джульетта. — Я хочу остаться здесь. — Она умолкла, покраснев, понимая, что слишком откровенно высказала свои чувства и боязливо покосилась на Эймоса. — То есть, я хочу сказать, если Эймос хочет, чтобы я осталась здесь. Мне… для меня это хорошая работа и у меня, наконец-то, все стало получаться. Да просто глупо уходить отсюда сейчас. К тому же Эймосу и Итану экономка нужна, как и прежде.