Сень
Шрифт:
Потому что пока на станции было только две небольших панели, которые Таня лично переставила со своего корабля на станцию. Когда Иосиф Виссарионович узнал, что она для выполнения этой работы вылезла в открытый космос в скафандре (Таня ему сама рассказала, отчитываясь о проведенной работе), он… промолчал, однако взгляд, которым он наградил «секретную космонавтку», был весьма красноречив. А Лаврентий Павлович не удержался:
— Ты что, хочешь чтобы мы все тут с ума посходили от переживаний за тебя?
— Нет конечно, поэтому я и не рассказывала об этом заранее. А теперь-то чего переживать?
— Ну да, конечно… что еще ты придумала в космосе в тайне от нас делать?
— Я же сказала, в космос больше не полечу.
— Но по твоим планам там еще два больших модуля вытаскивать надо.
— Надо. Только автоматику парни практически отладили, так что следующие модули космонавты сами вытащат. Сейчас Юрий Алексеевич усиленно тренируется, следующим Комаров полетит.
— А с женским экипажем вы решили? — поинтересовался Иосиф Виссарионович.
— Решила. Марину Попович из отряда отчислила, полетит Света Качурина.
— С вами полетит?
— Я же сказала: больше не полечу. Так что будет такой сокращенный экипаж: Света и всё. Она девочка спокойная, там работа как раз для нее: пристыковать к станции малый научный модуль. Думаю, где-то зимой она этим займется.
— Честно говоря, я теперь с трудом представляю, как мы лет эдак через двадцать будем объяснять народу, почему полеты первого советского человека мы столь упорно замалчивали. А уж рассказывать, откуда у директора фармацевтического института четыре звезды Героя Союза и шесть Героя соцтруда…
— А вам и не надо будет ничего объяснять. Я же не советский человек, да и звезды все эти вы дали мне вовсе не за мои какие-то заслуги. Но вот то, что вы уже всерьез думаете про то, что будете делать через двадцать лет, радует.
— Хм… действительно, как-то незаметно мы к этому пришли. Спасибо! Тогда, несоветский человек, посоветуй если сможешь: где взять много средств на новые стройки? Реки в пустыню перекачивать, электростанции строить, спутники те же и станции орбитальные пускать?
— Иосиф Виссарионович, Лаврентий Павлович, а вы ничего не перепутали? Я вообще-то…
— Врач-регенератор второй категории, помним. Но при взгляде на нашу действительность со стороны тебе в голову ничего умного не приходит?
— Нет. Потому что в мою голову уже вообще ничего придти не может. Память, похоже, окончательно переполнилась. Так что я в обозримом будущем займусь простой регенерационной хирургией, в ней мне ничего запоминать уже не нужно. А в стране еще больше миллиона инвалидов войны… вот к ним, когда они вылечатся окончательно, вы с вопросами и приставайте. Вы знаете, среди них довольно много умных людей, а вот сволочей практически нет. И им вы точно можете доверять…
Глава 38
Города и села хорошели на глазах. В том числе и потому, что СССР оказывал огромную помощь братским китайскому и корейскому народам. Помогал им, в том числе, и обучая китайских и корейских строителей, причем обучение шло большей частью на стройках в СССР. Всего обучалось почти два миллиона строителей из Китая и полмиллиона из Кореи, так что на стройках рабочих рук хватало. На стройках именно жилья и (в меньшей степени) на стройках промышленных зданий. И еще немного — на строительстве многочисленных гидроэлектростанций.
Последних строилось особенно много, правда в основном это были электростанции «очень местного значения». Глеб Максимилианович, работая над создание Единой Энергетической Системы, такие стройки одобрял не очень — по крайней мере первое время не очень одобрял, но именно эти небольшие ГЭС давали свет в местах, куда просто смысла не было тянуть ЛЭП — а такие места занимали гораздо больше половины всей территории СССР. Да и там, куда ЛЭП было провести вроде не очень сложно, пользы маленькие ГЭС давали очень много. Например, в Грузии с ее многочисленными, но очень небольшими реками, начали появляться тоже многочисленные и тоже маленькие водохранилища, в которых очень неплохо стала разводиться рыба. Например, речная форель…
Но для народа главным было все же новое комфортабельное жильё: люди слишком долго жили в ужасающей тесноте и свои дома или квартиры воспринимали как высшее счастье. И настолько к этому счастью стремились, что готовы были очень многим пожертвовать для его достижения. Люди были даже готовы недоедать ради получения хорошего жилья!
Ну, не то, чтобы вообще недоедать, но вот ограничить себя в разных деликатесах очень даже могли. И ограничивали, да так, что в министерстве пищевой промышленности даже тревогу забили: спрос снизился не только на колбасы и сыры, но и на говядину. Хорошо еще, что спрос на курятину не упал — но для поддержания этого спроса пришлось изрядно постараться (и цены снизить аж на двадцать процентов). Хотя аналогичное снижение цены на коровий продукт на спрос вообще не повлияло…
А вот с жильем — спрос сильно повысился, даже несмотря на принятие нового постановления правительства по жилищной программе. В его разработке Таня приняла активное участие, правда никем особо не замеченное — просто потому что она никому об этом не говорила. А говорила лишь Станиславу Густавовичу (с которым уровень «рабочей ругани» уже поднялся до степени, грозящей перехожу к рукоприкладству) и Иосифу Виссарионовичу (который с ней не ругался, а просто «принимал ее доводы к сведению»). В результате в Постановлении указывалась «санитарная норма», по которой горожане имели право получить от страны бесплатное жилье (не в собственность, конечно, а в пользование). Девять «квадратов» на члена семьи и двенадцать (сверх того) — на главу этой семьи. Ну а если хочется больше — то можно жилье практически любой площади и в собственность приобрести. За деньги, в кредит на двадцать лет, под три процента годовых — и на «немецких» условиях, с той лишь разницей, что при рождении ребенка выплаты по кредиту и начисление процентов приостанавливались на полтора года (это Таня «пробила» сугубо по медицинским показаниям, чтобы женщины не изматывали организмы непрерывными родами), а «списание части кредита» шло лишь на площадь, не превышающую восемьдесят пять метров (и это продавил Слава, убедив Сталина в том, что «на большее у страны просто денег не хватит»). Правда, Таня и тут постаралась: четвертый ребенок в семье давал ей еще двадцать пять метров жилья «бесплатно», а насчет пятого и далее все отдавалось на волю областным властям. Правда, и за счет областных бюджетов, так что бурного роста жилой площади особо многодетным ожидать не приходилось.
Принятие такого постановления привело к изрядно удивившей руководство страны ситуации: самым массовым спросом пользовались квартиры площадью как раз в восемьдесят пять метров. То есть удивлял не сам факт, а то, что молодые семьи изначально явно рассчитывали на трех детей в семье. А вот «социальное жилье» все чаще простаивало, так что с осени пятьдесят восьмого его, без особого шума, было «рекомендовано» больше пока не строить…
В селах все было еще веселее: там по новому постановлению все дома для молодых семей обеспечивались водопроводами и «индивидуальными отопительными системами». Как правило, работающими на паллетах или на природном газе — но с газом это пока находилось в основном на стадии «благих пожеланий». Однако «не запрещалось» ставить и системы «централизованного отопления», а в домах для молодых семей такие «рекомендовались к установке в первую очередь после медицинских и детских учреждений» — естественно, там, где такое вообще можно было поставить. А ставились такие там, где в селах были свои электростанции («дровяные» или «соломенные»), тепло от которых и обеспечивало это отопление. Правда, чаще тепло это шло все же не на жилые дома, а на теплицы…