Сень
Шрифт:
В медицинских институтах ВНИПИ (исследовательских, не учебных) люди работали главным образом не «за деньги», а «за идею» — и работали очень хорошо. Поэтому для Тани часто работы просто не оставалось. То есть именно работы исследовательской, и она с огромным удовольствием вставала на «конвейер», где в полном соответствии с ее обещаниями инвалидам войны возвращали утраченные руки и ноги. В стране уже два десятка госпиталей этим занималось, но ведь во Владимирской области их вылечить обещала она — поэтому и обещание старалась лично исполнить. Ну, насколько сил хватало. И знаний — а обретенное в процессе работы знание помогло ей и еще одну проблему инвалидов поправить: очень многие даже молодые ребята с фронта вернулись совершенно седыми, и они очень порадовались возможности «меньше походить на стариков». Вроде и мелочь — но жизнь в основном и состоит из мелочей, а если какие-то из них можно сделать приятными…
На очередном совещании «посвященных» Сталин задал простой вопрос:
— Станислав Густавович, расскажи-ка, с цифрами на руках, что, по мнению Госплана, мы должны ставить в качестве главного приоритета. Сейчас Таня предлагает нам выделить на проекты товарища Челомея три миллиарда рублей…
— Немного.
— В этом году три миллиарда. А Лаврентий Павлович предлагает выделить в следующие четыре года уже двенадцать миллиардов на строительство атомных электростанций. То есть по три миллиарда в год.
— Я внимательно пересчитал выкладки Владимира Николаевича, и пришел к выводу, что он в своих подсчетах сильно ошибся.
— Ясно…
— А вот не ясно. Он посчитал, что его проект постоянных космических боевых станций даст стране до полумиллиарда экономии в год, при том, что на поддержание их работы ежегодно потребуется — это уже мне Таня сказала — около двухсот миллионов. И затраты на строительство таких станций он вообще не учитывал. Но по моим расчетам такая станция только на топливе для океанического флота даст столько: с орбиты очень удобно управлять движением судов в обход штормов и прочих циклонов. Еще до ста миллионов мы сможем получить благодаря раннему обнаружению лесных пожаров, а еще Таня сказала, что с орбиты можно находить в океане косяки рыбы. Я по этой части лишь очень приблизительно прикинул, но выходит, что мы еще и на рыбе порядка миллиарда в год от станции прибыли получим. А полмиллиарда, которые он считал по военной тематике, я даже и рассматривать не стал, поскольку не специалист.
— То есть Челомею деньги даем, а Лаврентию Павловичу…
— А ему тоже даем, причем, думаю, мы еще ежегодно финансирование ядерной программы и увеличивать будем.
— А средства откуда на это брать?
— Придется изыскать. Таня собирается буржуям очень дорогой препарат продавать, возвращает седым людям юношеский цвет и блеск волос. Говорит, что производство копеечное, а за коробку препарата она хочет с буржуев по пятьдесят долларов брать.
— Хотеть-то можно много…
— Она честно на коробке пишет: «возвращает молодость волосам», а что сами буржуи по этому поводу думают… о том, что у нас старики умирать перестали, на Западе уже в курсе. По моим прикидкам, миллион коробок в год она только в США за год продавать сможет.
— Ну хорошо, процентов пять потребностей одного Владимира Николаевича…
— У нее намечены поставки и омолаживающего крема для кожи, еще какой-то ерунды. Но это, конечно, мелочь, основные средства в валюте мы с промышленной продукции получим. Трактора наши в Южной Америке неплохо продаются, в Индии — а это и каучук, и текстиль, и кофе с какао — и уже советские граждане понесут больше рублей в магазины. А выручка из Франции и Италии. Скандинавии, где наши малые электростанции неплохо идут — это станки и металлы. Ну и собственное производство со счетов всяко сбрасывать не стоит — а без ядерных электростанций нас ждут очень плохие времена. Так что придется и на них средства изыскать.
— У нас столько ГЭС сейчас строится, разве без атомных станций мы пока не проживем? То есть строить их, конечно, нужно, но, возможно, если так не спешить…
— Придется поспешить, — негромко высказал свое мнение Берия, — причем, пожалуй, даже сильнее, чем когда мы бомбу делали.
— Поясни.
— У нас, — вместо Берии ответил Струмилин, — возникла очень нехорошая ситуация. Поверили якобы ученым балаболам — и получили практически катастрофу. Пока ее не очень видно, но с каждым днем ситуация ухудшается.
— Это ты о чем?
— Я про Большой Туркменский канал. Все речи торжественные кричать мастера были, а проблемы под ковер заметали. В общем, на так называемых орошаемых территориях ударными темпами идет засоление почв. Раньше там была просто пустыня, а лет через десять будет голый солончак. Чтобы хоть что-то там росло, местные крестьяне тратят девяносто процентов воды на промывку почвы, то есть реальной пользы от канала процентов десять, даже меньше. Много меньше, ведь четверть воды просто в песок уходит. То есть проект оказался полным провалом, но хуже другое: из-за высыхания Арала климат вокруг меняется, в Каракалпакии уже соляные бури случаются там, где ветром соль с пересохшего дна сдувает, медики сообщают, что уровень заболеваний разных больше чем вдвое вырос.
— Предлагаешь закопать канал?
— Он сам себя закопает, — невесело усмехнулся Лаврентий Павлович. — Вода в Амударье мутная, там ила на несколько сантиметров в год на дно оседает. Да и ветром песок в русло наносит… не в этом дело. Таня же говорила, что водохранилища на Волге много воды испаряют, в Каспий ее меньше попадает. Товарищ Жук по нашему поручению занялся исследованием проблемы, и доказал уже, что и Каспий пересыхать начал. В общем, чтобы проблему решить… Таня рассказывала, как у них пустынную Австралию чуть ли не в цветущий сад превратили. У нас, по сути, остается единственный вариант: в Волгу и Каму перекачивать воду из Северной Двины и Печоры, по десятку кубических километров в год — тогда и Каспий удержим от пересыхания, и в Поволжье орошаемое земледелие водой обеспечим. А со Средней Азией — сейчас Сергей Яковлевич просчитывает вариант перекачки туда до половины стока Иртыша. Это примерно десять процентов стока Оби, так что на севере это точно не скажется. Но для перекачки воды нужны насосы, а для насосов электричество.
— И расходы на строительство электростанций покажутся лишь каплей в море…
— Смета на Северную Двину и Печору уже готова. Первую очередь Северодвинского водопровода можно выстроить за год, и расходы составят порядка ста двадцати миллионов. Печорский водопровод будет даже дешевле, но на строительство уйдет года полтора.
— Водопровода?
— Таня сказала, что в них воду именно по трубам качали, так получается в разы дешевле. И строить, и качать дешевле — вот я трубы и подсчитал. Они уже дадут Волге пару кубических километров, что неплохо, а об остальном подумаем — с вычислительными машинами — попозже.
— Подготовь документы по проекту к заседанию Совмина. И подробно распиши, откуда деньги на проекты Челомея и… и атомных электростанций брать. Лаврентий Павлович, мы думаем, что к строительству новых станций вы можете уже приступать: электричество в любом случае лишним не окажется. А когда Таня вернется, мы с ней еще поговорим о том, что можно империалистам продать подороже…
В Москву Таня вернулась в самом конце июня — сразу после того, как она «вытащила» на рабочую орбиту первый модуль орбитальной станции. Спокойно вытащила, у нее в полете все прошло точно по плану, и теперь уже космонавтам из отряда предстояло потихоньку станцию наполнить оборудованием и всем прочим, необходимым для длительной работы. И прежде всего им предстояло поставить дополнительные солнечные батареи.