Сердца четырех
Шрифт:
– Давай прямо и у казарм направо, – подсказал Ткаченко Королеву. Свернули у казарм и остановились возле небольшого двухэтажного здания.
– Приехали, – Ткаченко вылез из машины, подождал остальных и первым вошел в здание. Офицеры, Ребров и Ольга последовали за ним. Внутри размещался большой лифт с двумя кабинами, охраняемый тремя солдатами и прапорщиком. Они отдали честь офицерам, прапорщик нажал кнопку снял трубку телефона:
– 6, 23.
Двери одной кабины открылись, офицеры, Ребров и Ольга вошли, двери закрылись, кабина поехала вниз.
Ткаченко посмотрел на Ольгу:
– Железная душа не берет барыша.
Ольга опустила голову.
– Сама себя и обхитрила, – усмехнулся Ткаченко. – Мамочка, отдай!
Офицеры заулыбались. Лифт остановился, двери открылись.
– Прошу! – кивнул Ткаченко и все вышли из лифта в огромное подвальное помещение, освещенное сотнями неоновых ламп, подвешенных к высокому потолку. В подвале было пусто, только далеко впереди виднелась группа военных.
– Вперед! – скомандовал Ткаченко Ольге. Она медленно пошла к военным. Остальные двинулись за ней.
– И побыстрей!
Ольга пошла немного быстрее. Пройдя почти весь подвал, они приблизились к торцевой стене, половина которой была затянула сталью. Возле стены стояли два солдата с автоматами. За столом с телефоном сидел капитан. Возле стола стоял коренастый седовласый генерал-майор ВВС. Не дойдя до него шагов десять, Ольга остановилась. Идущие за ней тоже остановились.
– Ну что, сил нет? А? – спросил генерал. – Ноги не идут? Давай, давай, подходи!
Ольга подошла к нему и остановилась, опустив голову.
– Ну и что? Что дальше-то? А? – спросил он, разглядывая Ольгу.
Ольга молчала.
– Молчим? А? Пришла, значит. Ну, ну! – он повернулся к капитану. – Товарищ капитан, они соизволили прибыть! Понятно? Покажите им, пусть полюбуются.
Капитан снял трубку телефона:
– 8, 43.
Стальная часть стены стала подниматься вверх, открывая полутемное помещение. Когда стена исчезла в потолке, из помещения в подвал въехал огромный тягач, предназначенный для транспортировки ракет средней дальности СС-20. На платформе тягача лежал громадный брус серебристо-зеленого металла. Тягач остановился.
– Ну! Смотри! – мотнул головой генерал.
Ольга подняла голову, посмотрела на брус.
– Сволочь! Сволочь ебаная! – выкрикнул генерал и заговорил, приблизив вплотную свое побелевшее лицо к лицу Ольги. – Ты думала, что ты умнее всех? А? Что, объебать? А? На мякине провести? Так? Нам можно, значит, впихнуть, мы съедим? Да? Делайте, делайте, Петр Семеныч! Блядь! Блядюга ебаная! Приползла! Встала, сука рваная! Мы, значит, сжуем! Схаваем, ебут твою! По первому, по первому пропихнем! И просто! Просто, как у людей! По-простому, ебут твою! А за восьмерку я встану! Так?! Так, сволочь?! Так?! А?!
Он размахнулся и ударил Ольгу по щеке. Она отшатнулась назад, схватилась руками за лицо и зарыдала.
– Можно, можно! Разрешили! Да?! Можно гадить людям, можно пакостить! Валяй, сри! Делай гадости, мне можно! И ничего, сожрут! Хули им, дуракам! А?! Я посру, а они сожрут! Сожрут! Но нет, блядь! Нет, ебут твою! Это ты сожрешь! Сама! Сереж!
Капитан снял трубку:
– 8, 12.
Загудела сирена, открылись двери, и в подвал стали вбегать солдаты с автоматами и строиться в две шеренги. Как только они построились, сирену выключили, раздалась команда:
– Рота, равняйсь, смир-но! Равнение на-право!
К генералу, печатая шаг, подошел старший лейтенант, приложил руку к козырьку:
– Товарищ генерал-майор, вторая рота построена! Командир роты старший лейтенант Севостьянов!
– Давай, давай! – кивнул генерал капитану.
Капитан снял трубку:
– 8, старуха.
Открылась дверь и двое солдат в ватниках втолкнули в подвал пожилую женщину в старомодном темно-синем платье. Она со стоном упала, солдаты схватили ее за руки, проволокли по полу и бросили рядом с Ольгой.
– Ниночка… – потрясенно простонала старушка.
– Нет, нет, нет! – Ольга упала на колени, поползла к генералу.
– Не надо! Умоляю! Пощадите! Умоляю!
– А, пизда! Забрало?! – генерал оттолкнул со сапогом. – Ничего, щас порадуешься! Щас насмотришься!
– Нет! Нет! – Ольга поднялась с пола, бросилась к дверям, но солдаты в ватниках догнали ее, сбили с ног, подволокли к генералу.
– Разрешите нам, Иван Тимофеич, – Ткаченко подошел к Ольге.
– Давай, давай!
Капитан Королев схватил Ольгу за левую руку, подполковник Лещинский за правую, Ткаченко взял ее за волосы.
– Нет, нет! – кричала Ольга.
– А ты, пизда, чего сидишь?! – крикнул генерал старушке.
– Ну-ка, раздевайся! Покажи нам мандятину свою! Небось засохла? Не ебли уж лет двадцать?! Ну?!
– Нет! Нет! – забилась Ольга в руках офицеров.
– Господи, – простонала старушка.
– Ну-ка, раздевайся, блядь! – закричал генерал. – Не выводи меня, тварь! Раздевайся! Раздевайся, пизда! Я ждать не буду!
Старушка заплакала.
– Давай! Ну! – крикнул генерал солдатам в ватниках.
Солдаты стали сдирать одежду со старушки.
– Не-е-ет! – истошно закричала Ольга.
– Щас тебе будет – нет! Ну-ка, поднесите ей каргу, пусть понюхает мандятину! А!
Солдаты в ватниках подхватили голую старушку на руки, развели ей ноги и поднесли ее промежностью к лицу Ольги. Ольга дернулась, но офицеры подвинули ее вперед. Ткаченко, держа за волосы, прижал ее лицо к гениталиям старушки. Ольга застонала.
– Понюхай, понюхай пизду заслуженного педагога! Понюхай! Она у нас неделю без бани просидела, пахнет вкусно! Дай, дай ей еще понюхать!