Сердца Пустыни
Шрифт:
Глаза девушки стали круглыми, она восторженно сжала сухонькую руку пожилой дамы в своей крепкой руке.
– Премного наслышана о вас, миледи.
– Да уж, представляю себе, - саркастически усмехнулась Айиша, - представляю, чего именно.
– В основном плохого, - весело рассмеялась Амонет, - и подумала, что должно быть, вы невероятная женщина! Я всегда так мечтала познакомиться с той, кто щелкнул по носу старого крокодила. Пути господни неисповедимы.
Зараженная её теплотой и светлым, радостным смехом, леди Айиша тоже рассмеялась и приветливо обняла девушку.
– Мама, - с ним подошел принц Язид и встал рядом с Амонет, положив руку на её хрупкие плечи. –Позволь
Молчание повисло всего на несколько секунд. Потом леди Айиша тепло обняла Амонет.
– Что ж, дочка, пойдем, пока поживешь у меня, познакомимся поближе. Почему-то при виде тебя я уверена, что мой непутевый сын сделал очень верный выбор.
========== Эпилог. ==========
Две свадьбы сыграли в один день. Уже совсем оправившийся от ран телесных и душевных, Антеони казался полубогом в своем белоснежном одеянии. И многие женские и девичьи глаза не без зависти смотрели на тоненькую, облаченную в роскошный свадебный убор её матери Домини. Леди Айиша утирала слезы, любуясь двумя прекрасными парами, ибо и сын её, принц Язид стоял перед стареньким священослужителем. Вообще чтобы взять в жены женщину достаточно было лишь произнесли исповедание веры и в присутствии трех свидетелей назвать её своей. Но свадьба отпрысков высокой крови требовала более пышного празднества.
Антеони сжимал ручку Домини в своей большой руке, словно, боялся что она снова рассеется как предутренний туман под лучами жаркого солнца. И когда их объявили мужем и женой пред ликом Всевышнего, он поднял теперь уже свою жену Домини и поспешил укрыться с ней в богато украшенном шатре, поставленном специально для них. Спустя пару секунд в соседний шатер смеясь и шутливо бранясь, влетели принц Язид и его неугомонная теперь уже супруга.
Благоухающий драгоценными ароматами, устланный белыми шелками и мехами шатер казался им одним из шатров Рая. Домини, смущенная, напуганная, нервно перебирала край накидки, скрывающей её лицо. Антеони взял её ручки в свои большие ладони и принялся покрывать поцелуями маленькие пальчики.
– Фердинанд, я должна… должна тебе рассказать, - голос Домини задрожал и сорвался.
Антеони наклонился, касаясь её губ своими, с невыразимым блаженством чувствуя в своих объятиях женщину, о которой мечтал так долго. Сердце его готово было разорваться от нежности. Так долго он грезил о ней, так долго шел к ней, и любовь его не только не остыла, но очистилась и стала сильнее, крепче.
– Не говори ни о чем, Домини, - властно произнес он, касаясь пальцами её губ. –Я слышал ваши беседы с леди Айишей, хотя был слишком немощен в тот момент, чтобы подать тебе знак. Бедная моя Домини, сколько же довелось тебе пережить, - голос его дрогнул, и в глазах вскипели слезы сочувствия, - но клянусь тебе, счастье моё, что никогда не омрачу твоей жизни.
Домини расплакалась, уткнувшись в его шитый жемчугом наряд. Антеони в смятении целовал её руки, снимал губами слезы с её щек, пока она сама, взбудораженная, возбужденная до крайности его ласками, не потянулась навстречу. И случилось то, о чем говорил древний аравийский поэт:
Чем описать мне слияние влюбленных?
Две луны слились воедино
В темном небе ночном, среди звезд холодных,
Две луны сошлись, превратившись в два пылающих солнца
Мир дрожал и сиял, потрясенный их жаром
И ссыпался, в песок обращаясь …
… Влюбленные словно исчезли из мира, нежны были их руки, жадны были их губы, мёд
Лишь под утро следующего дня они опамятовались от любовных утех и Домини, завернувшись в покрывало, вышла и позвала Вималь, велев ей принести воды для омовения и для питья, и еды, чтобы подкрепить силы.
А Язид и Амонет словно в омут с головой бросились друг в друга. И под темными сводами шатра звенел смех, сменявшийся протяжными стонами и вздохами, звуками поцелуев и движений. И оба были ещё более влюблены и очарованы друг другом, ибо Язид был терпелив с молодой супругой и не обманулся в ожиданиях, найдя её невинной. Лишенная одежды, она казалась такой маленькой и хрупкой, белоснежная, словно жемчужина, с ниспадающими на плечи волосами и бесстрашно сияющими глазами. Ошеломленный её красотой принц едва подавил желание накинуться на юную женушку, но переборол себя. Уже в начале ласк он понял, что первый у Амонет, так плотно она сжимала коленки и бедра, и так напряглась, когда он попытался обнять её. И её дрожь и страх тронули Язида, который привык видеть Амонет сильной и неустрашимой.
Нежно успокаивая её, он поцеловал её колени, бедра, и поднимался всё выше и выше, прильнул щекой к мягкому животику, и вдруг с блаженством ощутил прикосновение маленьких ручек к затылку. Воодушевленный, он принялся покрывать поцелуями каждый дюйм её тела, чувствуя, как она раскрывается под этими ласками, словно бутон розы.
…Когда первые восторги немного утихли, Амонет свернулась калачиком в объятиях возлюбленного и уснула. Она не сомкнула глаз почти трое суток перед свадьбой, вместе с Домини, Вималь и леди Айишей подготавливая всё для торжества. Зная это, принц не стал будить своё сокровище. Он вытянулся рядом, любуясь юной супругой, когда вдруг заметил, как от неё уползает маленькая узорчатая змейка. Словно изнутри взорвался ледяной ком ужаса. Язид тряхнул любимую за плечо, она недоуменно подняла на него голубые глаза.
– Что такое, любовь моя?
Вместо ответа Язид крепко прижал её к груди, зарывшись лицом в пушистые волосы.
Прошло пол-года со дня свадьбы. Амонет была уже в тягости, ей помогала во всем Вималь, которая тоже была в положении-её взял в жены молодой воин из свиты принца. Лишь Домини никак не удавалось зачать, видимо, слишком много было ею пережито. Впрочем, Антеони это мало волновало, он был бесконечно счастлив уже тем, что Домини была его супругой. Но дабы рассеять облако, омрачавшее жизнь его любимой, он согласился отвезти её к гробнице абу Шамара. С собой Домини взяла несколько лучших драгоценных украшений из тех, что подарили ей мать и названный отец, чтобы преподнести в дар святому.
Дорога к оазису абу Шамар заняла положенное время и к вечеру они были уже там. Антеони помог усталой супруге сойти с паланкина, установленного на спине белоснежной верблюдицы, и повел к гробнице. Оставив её молиться, он решил пройтись до источника и набрать чистой воды в меха для завтрашнего пути, а так же устроить место для ночлега.
К его удивлению по другую сторону небольшого озерца он заметил старика, стоявшего прислонясь к пальме. Высокий и некогда, видимо, очень красивый пожилой бербер в потертой белой кабе повернулся, с улыбкой глядя на подошедшего с приветствием Антеони.