Сердце бури
Шрифт:
— Мы с тобой оба знаем, что Сноук скрывается вовсе не в Неизведанных регионах. Что главная база Первого Ордена находится куда ближе к Центральным мирам, чем полагает сенат и военный совет.
Рей тревожно сглотнула.
— Где-то есть второй флот?
— Наверняка есть. И дожидается своего часа. Верховный лидер не был бы собой, если бы растратил все свои силы на нищие миры Внешнего кольца.
— Но как же так?.. — вопросила она, отчаянно кусая губы.
— Я же говорю: улетай и оставь меня! Возьми у Маз другой корабль. Какую-нибудь развалюху, которую не разыскивает разведка.
На долю секунды она и впрямь
Если оставить Бена на попечении Маз всего на несколько дней, это может оказаться полезным и для него тоже. Все это время она — только она — заполняла собой его бытие. Если они немного побудут порознь; если Бен убедится, что в мире существует не она одна, тогда, быть может, его чувства остынут?
Впрочем, нет, о чем это она только думает! Нельзя улетать, нельзя бросать его даже на короткое время — и теперь, открыв для себя тяжкую тайну его души, Рей была как никогда уверена в этом. Бен нуждался в ней, и она не смела отказать ему, даже если понимала, что, приближаясь к недосягаемой грани, которую ни ей, ни ему не дано пересечь, она будет только понапрасну дразнить его.
Пусть она не могла преступить порог, разделяющий любовь и жалость — но жалость все еще наполняла ее сердце. Выходит, то, чему положено было заставить ее опомниться, в глубине ее души еще больше привязало Рей к спасенному ею рыцарю.
Да и куда, в конце концов, она собралась? Ведь ясно, что она не смогла бы долго пребывать вдали от него, не мучаясь от беспокойства. К тому же, даже попади она к руководству Сопротивления, что им предъявить, кроме голословных догадок?
Рей упрямо сжала кулаки.
— Нет! — со всей решительностью заявила она. — Я никуда не уеду.
Бен досадливо отвернулся.
— От моей матери по-прежнему нет вестей? — глухо осведомился он.
Девушка с безмолвной обреченностью покачала головой. Увы, генерал Органа так и не давала о себе знать.
***
Время шло.
Однажды поутру Рей решилась оставить «Саблю», чтобы немного прогуляться по лесу и, быть может, помедитировать немного в тишине, не опасаясь, что ее в любой момент могут позвать в медицинский отсек. В конце концов, Бен уже достаточно оправился и больше не нуждался в ежеминутном ее присутствии.
Ночью прошел небольшой дождь, и теперь кругом было влажно и свежо. Солнце скрывалось за облаками; сегодня оно было не таким вездесущим, как все последние дни. Его присутствие на небосклоне не казалось, как обычно, навязчивым; солнце робко ласкало почву под ногами, продолжая согревать ее, однако, лес вокруг стоял, окутанный тонами серости.
Рей неспешно прошлась по окрестным зарослям, собирая штанинами влагу с травы и периодически срезая встречавшиеся под ногами свежие грибы, бодро повыскакивавшие на свет после дождя. На одном ее плече висела небольшая сумка, в которой лежали комлинк, складной ножик, веревка и другие вещи, без которых она, мусорщица, приученная жизнью к предусмотрительности, не рискнула бы отходить далеко от шаттла; а к поясу был пристегнут световой меч.
Она провела вне «Сабли» чуть больше часа. Отыскав небольшую полянку, она пыталась медитировать, однако какое-то волнительное предчувствие то и дело сбивало ее настрой.
По возвращении Рей увидела картину столь небывалую, что опустила руку, которой
Рей не знала, что и думать. Если это означало именно то, что она предполагала… впрочем, иного значения быть и не могло. Через секунду в ее рассудке вспыхнула единственная паническая мысль: «Этого не может быть! Нет-нет, не так скоро…»
Что-то подсказывало ей с самого начала, что однажды этот момент должен наступить. Коль скоро Бен не был отрезан от Силы окончательно, продолжая чувствовать ее движение, хоть и не способный управлять ею, — логично было допустить, что Сила, все это время переходившая от нее, от Рей, к нему, когда-нибудь даст себя знать. Но все же, как бы девушка ни готовила себя к этому событию, сейчас оно застало ее врасплох.
Немного опомнившись, Рей стремглав ринулась внутрь.
В медотсеке творилось то же самое: бинты, шприцы, капсулы с лекарствами, лотки для мусора и прочий подручный хлам вперемешку с постельным бельем, подхваченные Силой, зависали между полом и потолком. Довершающим штрихом оказался Трипио, который, суетливо охая и смешно болтая ногами, неспешно проплыл мимо Рей.
Сила заполняла помещение. Волны вселенского потока — светлые, прозрачные, легкие, и в то же время непреодолимо мощные — расходились, как круги на воде; их исходной точкой был человек, сидевший на краю своей койки с выставленной вперед рукой.
Услыхав ее шаги, он вскинул голову и взглянул прямо ей в глаза; ее дыхание на миг остановилось. Его взгляд был одновременно нежным и властным. Кайло Рен и Бен Соло — тот, кого она ненавидела и тот, кого жалела — слились в одно существо; и это существо — хищно-прекрасное, источающее уверенность и силу, — смотрело на нее глазами, в которых ясно читались слова, произнесенными им когда-то: «Ты знаешь, я могу взять то, что хочу».
Бен поднял вторую руку и сделал резкий выпад. Блестяще отточенное движение, завораживающе красивое и отчаянно знакомое. Рей почувствовала, что не может двинуться с места. Все было как в тот день, когда она впервые повстречала «монстра в маске».
— Бен… — пролепетала девушка. — Что ты делаешь, Бен?..
Он не отозвался. Довольная улыбка возникла на его губах. Так улыбается ребенок, внезапно получивший игрушку, о которой грезил много месяцев.
В следующий миг он сделал еще одно движение, привлекая ее к себе. Словно щепка, подхваченная течением, Рей безвольно устремилась к нему навстречу, пока его рот не встретился с ее ртом, и его губы не впились в ее губы, жадно ловя каждый вдох, лаская и кусая. Его поцелуй был, как у подростка — одинаково трогательным и неистовым; свою неопытность Бен восполнял страстью, безоглядно ломая все условности, разбивая щиты неловкости, горделиво поднимаясь над собственной неполноценностью. Добровольно срывая цепи девственности с нее и с себя. В едином порыве он и пленял, и освобождал ее. Его больная решимость, казалось, готова и властвовать, и повиноваться.