Сердце для стража
Шрифт:
Нам ведь не нужен ремонт на скорую руку, результаты которого будут уничтожены получасовой болтанкой на средней волне?
Корабль, даже деревянный, предмет тяжелый. Силами полусотни человек, используя простейшие механизмы, его можно оттащить от береговой полосы, но это займет очень много времени. И все это время нам придется торчать у всех проплывающих мимо на виду, что очень нежелательно. Если в отношении нас проявят агрессию, даже сбежать не получится: ведь за пять минут судно на воду не спустишь.
Существовал
В системе планеты, на которой я оказался, имелось четыре спутника. Может, и больше — это лишь те, которые наблюдаются невооруженным глазом. Два из них очень заметны, хоть визуально уступают старой доброй Луне, другая пара не отличается от ярких звезд.
Орбиты всех спутников на разном удалении от планеты, периоды обращения тоже. Возможно, эллипсы орбит сильно вытянуты, потому что визуально кажется, что видимые размеры крупных сателлитов значительно меняются со временем. Хотя ручаться не стану — это может быть обман зрения.
К чему я все это сейчас вспоминаю? А к тому, что предсказать точное время приливов и их высоту в этом мире было непросто. Саед как-то угадывал, но мне до него далеко.
А нам очень нужен был прилив. И желательно повыше. Если на его пике посадить корабль на мель возле пологого берега, в отлив значительная часть днища покажется из воды и мы получим доступ к подводной части корпуса. Понятно, что ремонт будет частичным, да и качество поспешной работы отличным не назовешь, но до Межгорья не так уж далеко, и шансы добраться без дополнительных приключений велики.
Проблема заключалась лишь в том, что никто на «Рыжем псе» не имел представления: отлив сейчас или прилив. Или ни то, ни другое.
Норп даже привел на площадку к рулевым тощего типа с гипертрофированными руками и плечевым поясом — при скромных ногах эти красноречивые признаки выдавали в нем матерого невольника на гребных судах.
— Это Ольб, он из канегов, а они все как один лучники отличные. Глаз у него — как у ястреба.
По мне, он выглядел скорее близоруким — уж очень рассеянный какой-то взгляд. Но придираться не стал, спросив о другом:
— И зачем он здесь?
— Может, как-то сумеет понять, прилив или отлив сейчас.
С сомнением покосившись на приближающийся берег, я покачал головой:
— Даже сотня канегов тут не поможет. Надо остановиться, понаблюдать, прибывает вода или убывает.
— Камни, — неожиданно произнес Ольб.
— Что? — не понял я.
— Между берегом и нами камни. Их почти не видно, скрыты волнами. Редко выглядывают. Их много.
Не доверять словам «снайпера» у меня не было оснований, я и сам в движении волны замечал что-то неправильное.
— Норп! Команду на весла! Отходим!
Тот молча скатился вниз. Не дурак, понимает, что этот берег не для нас.
Пусть у нас в носу опасная течь, но надо уносить ноги.
Вопреки ожиданиям, берег не начал удаляться, несмотря на работу гребцов. Более того — он продолжал приближаться. Обвинять в этом ветер было неправильно: хоть он и свежел, но не настолько, чтобы противостоять мышечной силе десятков человек.
Норп, тоже это заметив, вернулся на площадку.
— Дан, нас продолжает нести на берег. Ветер слишком сильный.
— Это не ветер — это течение. Придется отдавать якоря.
— Но мы остановимся, и все. А как уйдем потом?
— Каким бы ни было течение, в прибрежной полосе при отливе оно ослабеет или даже в обратную сторону пойдет. Или дождемся изменения направления ветра и попробуем вырваться на парусах. Так что отдаем якоря, оба.
Якоря бухнулись в воду и быстро пошли ко дну, разматывая бухты тросов.
И размотали без остатка.
— До дна не достали! — охнул кто-то из невольников.
Я не очень удивился. Море это не без сюрпризов: то сутками идешь, едва дно килем не задевая, то вдруг такая бездна под днищем разверзается, что лотом не промерить.
— Ждем! — приказал я. — Возле берега глубины станут меньше, и якоря зацепятся.
Камни уже слепой мог заметить, по характерному шуму ломающихся на них волн. Но якоря как висели двумя соплями из простуженного носа, так и продолжали висеть. Я начал подозревать, что рифы являются границей мелководья и зацепиться за дно у нас если и получится, то слишком поздно.
Пришлось спешно принимать сложное решение. Если оставить бесполезные сейчас якоря в таком положении, они затруднят маневрирование судном, так как увеличивают сопротивление. Поднять? А вдруг дно все же окажется ближе, чем я опасаюсь?
Пошел на компромисс: приказал поднять носовой якорь, оставив кормовой за бортом.
Гребцы надрывались так, как не надрывались под плетьми надсмотрщиков. Но тщетно: «Пес», отчаянно маневрируя перед стеной рифов, так и не находил безопасного прохода, а камни становились все ближе и ближе.
Ольб, о котором все забыли, подскочил ко мне и радостно произнес:
— Сейчас прилив, я теперь точно знаю! Вода прибывает на вон тот пляж — это сильно заметно.
— Да плевать уже на прилив, нам проход нужен среди рифов, не замечал его?
— Нет. Тут весь берег усыпан огромными валунами, широких проходов между ними не видно.
— Вот и я о том же…
На макушке ближайшего валуна вспенилась волна. Рукой подать — каких-то полсотни шагов. Мы по-прежнему ни метра не могли отвоевать у моря, наоборот: нас медленно и неотвратимо сносило к берегу.