Сердце на двоих. Истинная друга
Шрифт:
— Уверен?
— Ступай. Будешь только мешать.
В жесте поддержки принц потрепал Сверра по плечу и двинулся к выходу, испытывая постыдное облегчение: война приучила его к виду крови, но эта ситуация была особенно жуткой. Смотреть, как увечат дорогого тебе человека, как сильный и здоровый мужчина превращается в калеку…
Уже на пороге, закрывая за собой дверь, Арквэн с дрожью увидел, как в комнату возвращается целитель и в его руке блестит короткая пила.
В коридоре принц опустился на корточки, оперся спиной на стену и приготовился к мучительному ожиданию. Долгое время ничего не происходило. Шипел в железном прихвате одинокий факел. В покоях лекаря слышалась какая-то возня, но в целом было подозрительно тихо. Арквэн не верил, что кто-то может вынести подобные страдания молча, даже гордый и привыкший к боли генерал Канаган, и подсознательно ждал криков. Наконец в безмолвии спящего дворца раздался грохот, а за ним — дикий, душераздирающий вопль.
Принц вздрогнул и вскочил на ноги.
То, что он услышал и то, что продолжало доноситься из-за двери, не было похоже на крики боли. Скорее, на горестные, полные ужаса завывания. Вероятно, операция завершилась и Сверр оплакивал потерянную конечность. Возможно, даже жалел о своем решении.
Арквэн неловко помялся на пороге, затем повернул дверную ручку.
Первое, что бросилось в глаза, — лежащая на боку в луже крови масляная лампа. Даже упав на доски пола, она не разбилась и не потухла, оставшись единственным источником освещения в комнате. За пузатыми стенками из стекла трепетало пламя. В островке света раскачивалась из стороны в сторону темная сгорбленная фигура. Сверр стоял коленями в крови рядом с упавшей лампой и тихо выл. Обе его руки были на месте. В здоровую он впивался зубами, словно пытаясь сдержать рыдания.
— Что слу… — начал Арквэн, но вдруг заметил то, что заставило его похолодеть.
Из-за стола, накрытого скатертью, торчали ноги.
От страшной догадки в горле застрял колючий ком. Волоски на коже поднялись дыбом.
Сверр продолжал стонать в полутьме и раскачиваться, как безумец. С ужасом глядя на ступни в знакомых шерстяных носках, Арквэн чуть сместился, чтобы увидеть остальное.
Подол белой ночной рубахи задрался, оголив худые старческие икры. Рядом с безвольной рукой на деревянных досках валялась пила.
На полу за пределами светового круга лежало тело целителя. Мертвое.
— Я не хотел, — прошептал генерал Канаган, словно в бреду. — Не хотел. Смотри.
Он вдруг метнулся к покойнику, схватил пилу с пола и попытался поднести к своему горлу, но тут же его глаза вспыхнули в темноте алым, Сверр оскалился, обнажив клыки, и черная рука с ручейками лавы выбила оружие из руки здоровой.
Отлетевшее лезвие с глухим стуком упало к ногам принца. Арквэн тяжело сглотнул и попятился. Красный огонь в глазах его друга погас. Содрогнувшись, Сверр уронил голову на грудь.
— Оно себя защищает, — выдохнул он надтреснутым голосом и покосился на безжизненное тело за кругом света от упавшей лампы. — Зови стражников. И побольше. Чтобы смогли меня скрутить. Я должен понести наказание.
— Нет! Не должен! — Арквэн шагнул было к нему, но нерешительно замер на границе света и темноты. Устыдившись этой минутной слабости, он вздернул подбородок и подошел к другу, взял его за плечи, встряхнул. — Ты не виноват.
Сверр устало покачал головой.
— Не виноват, — нажимал Арквэн. — Ты не мог себя контролировать. Не отдавал отчета в собственных действиях.
Генерал дернулся. Злая и горькая ухмылка искривила уголок его губ.
— Это ничего не меняет.
— Это меняет все.
— Твой лекарь мертв. Я его убил.
— Не ты, — принц обхватил его затылок и притянул Сверра лицом к себе. — Ты спас мне жизнь. Мы дружим с детства. Ты мне как брат. Думаешь, я позволю упечь тебя в темницу за преступление, в котором нет ни капли твоей вины.
— Я опасен. — Волк попытался вырваться, но Арквэн держал крепко.
— Мы справимся. Что-нибудь придумаем. — Он обнял его за плечи и похлопал ладонью по спине. — А теперь надо что-то сделать с телом. И убрать тут все.
Огонек внутри стеклянной лампы начал угасать. Он то сужался до крошечной желтой искры на кончике фитилька, и тогда комната погружалась в кромешный мрак, то вспыхивал в отчаянном стремлении к жизни и лизал стенки плафона. В этом постоянно затухающем свете генерал Канаган поднялся на ноги.
— Хочешь спрятать труп? Чтобы никто ничего не узнал? — Его голос был полон осуждения и едкой желчи. — Выгородить меня пытаешься?
Свет погас.
Арквэн упрямо поджал губы:
— Я поступлю так, как считаю нужным. И твоего мнения не спрашиваю.
Снаружи оглушительно громыхнуло, завыл ветер. Тяжелые капли дождя забарабанили по листьям растущих под окнами дубов. Огонек внутри лампы снова разгорелся, и темнота отступила к углам комнаты.
— Это неправильно.
— Либо помогай, либо я тебя вырублю, чтобы не мешал.
Сверр смотрел на друга. Долго, пристально. Хмурился, сжимал челюсти, затем, сдавшись, прошептал:
— Нужна лопата.
Больше генералы не спорили. Вместе в полном молчании они завернули обмякшее тело целителя в простыню и пронесли его по мрачным темным коридорам дворца, минуя участки, которые охраняли стражники. Многие стены во дворце Энведа были двойными и скрывали тайные проходы и лестницы. Зная об этом, выбраться наружу незамеченными не составляло труда. Они вышли далеко за пределами Верхнего города — из пещеры в скале под проливной дождь.
Лопата с трудом вгрызалась в каменистую землю. Пока копали яму, по очереди сменяя друг друга, промокли до нитки. Короткие волосы Сверра тонкими сосульками облепили лоб. Свои длинные Арквэн сжал в кулаках и выкрутил, как это делали прачки с постиранным бельем. Похоронив убитого, принц устало оперся руками на черенок лопаты.
— Как ты? — спросил он.
— Теперь ты соучастник преступления, — ответил Сверр. Дождь стучал по его одежде, вода ручейками стекала по лицу, повисала каплями на подбородке.
Земля была слишком твердой, чтобы впитывать влагу, и вокруг, в углублениях и низинах, собирались грязные лужи.
— У меня не было выбора, — пожал плечами принц.
— Не боишься, что я и тебя… — волк кивнул на свежую могилу.
— Замолкни, — Арквэн выдернул из земли лопату и швырнул другу, тот поймал ее в полете за деревянную ручку. — Пошли домой.
— Нет.
Взгляды генералов скрестились, как шпаги.
— Нет, — упрямо повторил Сверр и сморгнул осевшую на ресницах дождевую воду. — Я опасен. Мне нельзя возвращаться в Энвед. Я должен убраться отсюда как можно дальше. Туда, где никому не смогу навредить.