Сердце в броне
Шрифт:
— В общем-то все, ваше величество. Разве что общий вывод…
— Я слушаю.
— Из принцессы Ксении получится хорошая королева, ваше величество. Таково мое мнение.
Георг внимательно посмотрел на портрет, после чего обвел взглядом своих советников:
— А каковы реальные выгоды этого союза? Насколько это улучшит наши отношения с Эдвитанией?
— Король Эдгар души не чает в своей дочери. — Слабая улыбка искривила губы графа Честера. — Это не совсем по-королевски, но у них в семье изначально сложились очень теплые отношения,
— Король Эдгар немолод, — заметил Георг. — Что будет нас ждать в перспективе?
— Ничего плохого, ваше величество, — подал голос коннетабль Лансье. — У короля Эдгара три сына, между собой они ладят по-разному, бывает, ссорятся. Но сестру любят все трое без исключения.
— Звучит почти идеально. — Георг вытянул под столом длинные ноги и скрестил перед собой пальцы рук. В синих глазах появился блеск.
Бланше невольно покосился на некрасивое лицо на портрете, но Георг не обратил на это внимания, он думал. Тайные советники почтительно замолчали.
— Лансье, — голос короля прозвучал резко, — ты говорил с королем Эдгаром. Что он сказал?
Коннетабль откашлялся:
— Он был удивлен, ваше величество, и поначалу даже не хотел меня слушать. После чего выслушал, но отказал. Я стал настаивать, он разозлился и отказал снова. Мне пришлось уйти. Но через два дня меня вызвали, и начался серьезный разговор.
Лицо Георга прорезала напряженная усмешка.
— Что они хотят?
— Очень много, ваше величество, — ответил коннетабль и перечислил.
Банкир Бартольдо не удержался от удивленного присвиста:
— Однако…
Георг бросил на него быстрый взгляд и, встав с места, прошелся по кабинету — так ему легче думалось. Граф Честер отстранений улыбнулся:
— Похоже, они никак не могут забыть старые обиды. И по-прежнему злы на нас.
Георг остановился посреди кабинета:
— Это несущественно. Обиды обидами, но государственные интересы выше. Скорее они просто еще не приняли нас всерьез. Что ж, нужно их убедить.
— Будет нелегко, — вырвалось у Бланше.
— Неважно, — отмахнулся Георг. — На кону слишком многое, будем биться до последнего. Лансье и Бланше, вы вернетесь в Эдвитанию и продолжите переговоры. Возьмите с собой графскую чету Лондейл. Эдвитанские корни графини и дипломатические способности графа придутся весьма к месту. К тому же они совсем недавно выдали дочь замуж, и свадебная суматоха еще свежа в их памяти. Честер, Спицио, возьмите на себя герцога Граснентского, он не должен помешать нашим планам. Делайте все, что нужно, и, если необходимо, смело выходите за рамки, в этой гонке мы должны быть первыми.
Советники встали с мест и поклонились. Георг посмотрел на портрет, встретился взглядом с лучистыми карими глазами, столь талантливо изображенными художником, и испытующе прищурился. Возможно, ей предстоит стать его королевой.
Прошел месяц упорных тренировок. Рустам, взваливший на себя углубленное обучение владению мечом, спал не больше трех часов в сутки. Если бы не целители, он бы давно сломался. Но их ежедневные процедуры поддерживали тонус и смягчали усталость. Побывать на свадьбе маркграфа друзьям так и не удалось: жесткий график не предусматривал увольнительных.
В одну прекрасную ночь весь отряд погрузили в крытые грузовые повозки и тайно вывезли из столицы. Всю ночь они провели в дороге, а наутро приехали в большой укрепленный замок.
— Риксдэйл, — благоговейно произнес Ласло.
— Ты уверен? — тихо переспросил Локиртон, оглядываясь по сторонам.
— Да, — убежденно кивнул Ласло. — Отец показывал мне этот замок, правда, издалека, но эти крытые башни трудно с чем-то перепутать.
Обоз заехал во внутренний двор замка и остановился. Рустам выпрыгнул из повозки и со стоном расправил плечи. Он неплохо выспался в дороге, но жесткий деревянный настил изрядно намял ему бока на колдобинах. Сард, кряхтя и охая, вылез следом и недовольно поморщился:
– Риксдэйл, шмиксдэйл — без разницы. Что вы так напрягаетесь-то?
— Ласло удивленно на него посмотрел.
— В Риксдэйле убили четырех принцев крови, — сказал он внушительно.
— Ну и что? — мрачно уставился на него орк.
Ласло удивился еще больше:
— Это нехорошие места. У них дурная слава, люди их избегают.
— И что здесь дурного? — насторожился Рустам. — Вурдалаки, маги, гарпии?
— Привидения, — ответил вместо Ласло Локиртон. На круглом лице бывшего сержанта застыло выражение мрачной решимости, но где-то в глубине голубых глаз затаился первобытный страх.
Рустам с интересом на него посмотрел:
— А они кусаются?
— Ч-чего? — растерялся Локиртон. Рустам усмехнулся:
— Они могут кусаться? Вцепляться зубами, рвать на части?
— Н-нет…
— Нет, сэр, — угрожающе напомнил Гарт, и Локиртон поспешил исправиться:
— Нет, сэр. Привидения не кусаются.
— А что тогда они делают? Убивают, душат, сводят с ума, ломают кости?
— Нет, сэр, ничего этого они не делают.
— Тогда в чем суть?
Локиртону стало не по себе под пристальным взглядом черных спокойных глаз.
— Это же привидения, сэр, — сказал он неуверенно.
— И что?
Локиртон огляделся по сторонам в поисках поддержки. Ласло потупился, Сард откровенно усмехнулся, а Гарт снисходительно похлопал его по плечу:
— Ну чего молчишь? Отвечай командиру.
Парень шумно сглотнул.
— Понятно, — подытожил Рустам, — они не опасны, но мы их боимся.
— Дурная слава, сэр, — выдавил из себя Локиртон.
— Тогда лучше бойтесь Гарта, — засмеялся Сард, — у него не только дурная слава, но и тяжелый нрав…