Серебряная герцогиня
Шрифт:
— Умница, — прошептал Ульвар. — Ильдика, в отличие от многих мужчин, я люблю умных женщин. Со мной можно откровенно говорить о разных вещах. Ты со временем это поймёшь. Будь со мной в одной команде, и всё будет хорошо. Я отдал Джайри строительство университета, а тебе могу поручить построить госпиталь.
— Что?
— Место, где за счёт казны и добрых лиц, не чуждых милосердия, либо желания похвалиться перед другими своими добродетелями, выслужиться перед королевой и так далее, будут лечить тех, у кого не хватает собственных средств
— Зачем?
— Подумай сама: бедняк заболевает, лечиться не может, заражает других, потом зараза разрастается и возникают эпидемии. Я хорошо изучил этот вопрос, потому что тридцать лет назад чума унесла жизни тысяч и тысяч людей в Южном щите. И не только: почти полностью погиб род Южных королей. Урон, который получило государство и королевская казна, превышает военные затраты. Уверен, что эту войну тоже должен возглавить король.
Ильдика потрясённо посмотрела на него. «Он велик, — подумала благоговейно. — Ужасен, но велик…».
— Больница, или больницы в твоих землях не решат этот вопрос, — возразила, переборов себя. — А твои хранители поддержат начинание? Захотят тратить свою казну на это?
— Посмотрим.
Ульвар вскочил и протянул ей руку:
— Ты со мной, принцесса?
— В каком смысле? — насторожилась она.
— Ночь близится к рассвету. Холодает. Можно простудиться. Пошли спать?
Ильдика дико взглянула на него. Нахмурилась, и король тихо рассмеялся:
— Не бойся. Во-первых, секс это очень приятно. А я сделаю всё, чтобы тебе тоже понравилось. Во-вторых, брачная ночь лишь завтра. И в-третьих… У нас очень мало времени, чтобы познакомиться друг с другом нормально, но было бы желание. У меня есть. А у тебя?
Девушка вложила свою руку в его. Её пальцы немного дрожали, но смотрела Ильдика прямо и решительно.
— И у меня.
— Тогда можешь честно ответить на вопрос?
Она невольно вздрогнула.
— Какой?
— Ответишь правду?
— Да.
— Какие цветы поставить завтра в спальню? Нарциссы? Хочу, чтобы тебе было насколько возможно комфортнее.
Ильдика почувствовала, что краснеет и отвела взгляд.
— Сирень.
Ульвар нахмурился:
— Я постараюсь найти… Наверное, гонец успеет привезти с юга…
— Не надо никого никуда гонять. Сирень начала распускаться. И, если завтра будет тепло, то точно расцветёт. По крайней мере там, где есть солнце.
— Сирень? — переспросил король задумчиво, и невесте показалось, что это слово натолкнуло его на какие-то важные мысли.
— Да, я люблю нарциссы и сирень. А вы… ты? Ты любишь какие-нибудь цветы? Или мужчинам не положено? Вот сир Глематис, например, розу от лилии не отличит…
Ульвар посмотрел на неё так, как будто смотрел сквозь. Но тотчас очнулся. Губы тронула улыбка, в глаза вернулось весёлое настроение.
— Астры. Мои любимые цветы — это астры.
Они направились ко дворцу.
— Ненавижу розы, — призналась Ильдика. — Всегда всех красавиц сравнивают с розами. А я терпеть не могу красавиц.
— И любишь зелёный цвет?
— Да. А ты — голубой?
— Голубой, серый и синий.
— А драгоценные камни?
— Не люблю. Знаю их цену, но любви к ним нет.
— А я люблю хризолит и изумруд…
Они дошли до дворца, в котором затихала музыка, но подошли к нему совсем с другого конца, и Ульвар открыв дверь собственным ключом, повёл невесту по какому-то узкому полутёмному ходу.
— Ты любишь собак? — шёпотом спросила она.
— Нет. Собаки хороши, но особенного пристрастия я к ним не питаю. Люблю лошадей и кроликов.
Ильдика изумлённо уставилась на него.
— Кроликов?
— Да. Они пушистые. Смешные ушки и носики дёргаются. Давно их не видел, но в детстве… А ты?
— Лошадей и собак. Мне, кстати, можно будет завести собаку?
— Почему нет? У тебя будет своё крыло дворца, у меня своё. Ну и я в принципе не против собак. Кстати, а какую?
— Гончие. Палевые, знаешь? С узкой мордой и… Принц Джарджат их обожает, говорят.
Они продолжили подниматься.
— А кого из людей ты любишь? — спросила Ильдика, когда оба оказались на втором этаже, и она, наконец, поняла, где находится. — Я любила маму. Но она умерла, когда мне было всего лишь десять лет. У неё есть сестра — моя тётя, и это второй человек, которого я люблю. А ты?
Удивившись молчанию, девушка обернулась и посмотрела на него.
— Слишком откровенный вопрос для меня, — признался Ульвар. — Но да, маму я тоже люблю. Благодарение богине, она жива.
«И Джайри», — поняла Ильдика. Туман откровенностей рассеялся, повеяло ночным холодом. Перед ней стоял чужой человек, волей судьбы предназначенный ей в мужья. Но родным он никогда не станет. И вот это ощущение лёгкости, тепла и… Оно ложное.
— Доброй ночи, Ваше величество, — кивнула принцесса, открыла двери своих покоев и захлопнула их за спиной. Негромко.
Постояла, прижимаясь к ним спиной. Затем передёрнулась и направилась к постели.
«Я же не рассказала ему про побег…» — вспомнила внезапно. Замерла. А потом махнула рукой. Ну и пусть. Считает себя самым умным? Пусть сам и справляется.
И упала на кровать, устало раскинув руки.
Глава 19
Сирень
В Гленне, конечно, был свой храм богини. Не очень большой, но приятный — из медвежьего белоснежного мрамора. Но Шугский… Ильдика с трудом удержала «ах», когда шагнула на сверкающий хрусталь пола. Ей показалось, что она идёт по небу, по весенне-набухшему небу. Тонкие колонны из медвежьего, некогда магического камня. Богиня на огромном золотом облаке, милостиво взирающая на молящихся… И множество цветов. Нарциссы всех возможных оттенков. Простые, махровые, миниатюрные и с крупными ярко-жёлтыми «колокольчиками». И свечи. Тонкие, восковые, пахнущие мёдом. И витражи, яркие, красочные.