Серебряная лоза
Шрифт:
— К Вершине? — только и спросила Каверза.
— К ней, — кивнул Карл. — Вы летите наверх, только я уверен, что и там есть стража. Мы внизу пошумим, оттянем хоть немного на себя. Постарайся так сесть, чтобы это оказалось не в последний раз для экипажа. И как только всё будет сделано, убирайтесь. Поняла?
Каверза кивнула.
— Тогда по местам, — сказала она.
Хитринка не могла даже подумать о том, чтобы отпустить Прохвоста, потому ему пришлось так и тащить её, и силой расцеплять руки, и поднимать выше, туда, где
— Печь топи! — окликнула Каверза, бросая спички. — И забудь сейчас обо всём, поняла? Выкинь из головы. Есть только мы, наша машина, приборы, за которыми нужно следить, и путь к горе. Примешься думать о чём-то другом, прохлопаешь опасность, и тебе крышка. Ещё и нам заодно, пока ты отвечаешь за печь.
Хитринка, встряхнув головой, постаралась вернуться в настоящее. Не сразу, но ей удалось развести огонь, стрелка поползла вправо. Каверза одобрительно кивнула, развернулась вперёд и потянула рычаг.
— Марта, — сказала она. — Если что пойдёт не так и останешься одна, отправишься к Эдгарду, ясно? Найти его сумеешь?
— Я не хочу одна! — возразила девчонка. — Почему это я останусь одна?
— Это я только так говорю, — утешила её хвостатая. — Когда идёшь на опасное дело, нужно всё продумать. Может, и не понадобится, но вдруг что, будешь готова. Это лучше, чем метаться в панике и при этом ещё пытаться сообразить, что делать. Так вот: отыщешь Эдгарда. Передашь ему от меня, что он гнусный лживый гад.
Девчонка хихикнула.
— Вот, не забудь. И останешься с ним, он тебя в обиду не даст. И первым делом пусть выручает Грету. Ему от тебя что-то нужно, так что заставишь его тоже тебе помочь. А Грете расскажешь всё о нас, чтобы знала она, какой путь ты проделала и с кем.
— Хорошо, — пообещала Марта. — Но лучше уж вы со мной останьтесь и сами ей расскажите. Ведь дела-то всего ничего: я спущусь на землю, а потом обратно, и мы улетим оттуда. А долго мне нужно стоять на Вершине? Надеюсь, что нет.
Хитринка сглотнула, но липкий комок, застрявший в горле, никуда не пропал. Совсем ей не хотелось говорить то, что она должна была.
— Тебе, Марта, нужно не просто стоять...
— А что ж ещё?
— Прыгнуть. Прыгнуть с Вершины, с самого высокого места. Эдгард тебе не говорил?
Девчонка притихла, сопя, а потом завопила:
— Ты врёшь! Ты нарочно меня пугаешь, да? Нарочно, скажи? Это ты мою сказку слушала и выдумала такое?
— Так Прохвост сказал, а ему — тот стражник в городе Пара. А стражнику сказала Грета.
— Стражник? А он не мог врать? — спросила Каверза.
— Он нам выбраться помог, тогда, у Приюта. Прохвосту рассказал, что делать, пропуска для нас достал, посадил на поезд. Зачем бы ему врать?
— И впрямь, хотел бы прикончить девчонку, нашёл бы путь попроще. А с каким это стражником Грета дружбу водила? Высокий такой, крепкий, светловолосый?
— Похож, — кивнула Хитринка. — Имени только не знаю, не представился он.
— Старый знакомый, — протянула Каверза. — Этому, пожалуй, верить можно.
— Но я не стану прыгать, я не хочу! — жалобно произнесла Марта. — Ведь если в сказке всё правда, то у того, плохого мальчишки, крылья не выросли. А я что? Я знаете, сколько в жизни врала, и всё тащила, что плохо лежит, и ещё на других валила. И не слушалась, с уроков сбегала, а когда заставляли чистить овощи в наказание, за меня всё Грета делала. Не будет у меня никаких крыльев!
Тонкий голосок задрожал.
— Вы сбросите меня, да? Сбросите оттуда, с Вершины, чтобы проверить?
Каверза повернулась к Марте, и Хитринка уже приготовилась вступиться. Она отлично понимала, что может сказать хвостатая. Они всем рискуют, они уже на полпути, а Карл, может, и того ближе — как его остановить, как передать, что Марта струсила и всё отменяется? Но ведь и принуждать девочку — это жестокость.
— Не бойся, слышишь? — сказала Каверза. — Если не готова, значит, так тому и быть. Попробуем нагнать Карла, дадим ему понять, чтобы не лез туда. Повернём к городу Пара, свяжемся с Эдгардом, узнаем, что изменилось в Лёгких землях, пока мы скрывались на задворках. А крылья — ну, и без них проживёшь. Верно я говорю?
И она, не дождавшись ответа, вгляделась вперёд, где темнели уже очертания Вершины Трёх Миров. Серело небо, затянутое облачной пеленой, горели огни далёких поселений. Над одним отчего-то поднимался густой чёрный дым, не похожий на серые струи фабричных труб.
Ленты дорог расчерчивали равнину, но не было видно движения внизу. Как ни глядела Каверза, как ни всматривалась вдаль и Хитринка, стоя между сиденьями, они не отыскали машины Карла. Неясно было, каким путём он направился, где его искать, как остановить.
— Плохо дело, — хмыкнула Каверза. — Отстал он, что ли? Можем сделать круг над Вершиной, подождать...
Но когда они подлетели ближе, стало понятно, что пришли вторыми именно они. Вдоль стены, окружающей Вершину, мчался знакомый экипаж. И мелькали вспышки — то у стены, то у окна машины, и дымные облачка поднимались над ними, чтобы тут же развеяться.
И бурые гибкие тени стлались по земле, следуя по пятам за экипажем. То бежали волки, и было их больше, чем Хитринка могла сосчитать.
— Проклятье, — прошипела Каверза, направляя машину следом. — Они уже встряли по самое не балуй. У меня под сиденьем ружьё, но пока летим, дверь не открыть. Как же дать им знать, чтобы уходили?
Марта вцепилась в сиденье, и Хитринка видела, как побелели её пальцы.
— Давайте сядем на Вершину, — прозвучал еле слышный голосок. — Давайте сядем, я должна прыгнуть. Эдгард говорил, я песней смогу остановить волков. Я должна.