Серебряная лоза
Шрифт:
И она пробралась вперёд, к рулю. Потянула ремень, пристегнула Марту к сиденью и скомандовала:
— Ну, держитесь!
Летающий экипаж покатил вперёд, развернулся по широкой дуге, поехал по бурой пустоши, набирая скорость. Марта визжала от восторга, а Хитринка не могла думать ни о чём, кроме стрелки, и потому даже не заметила, в какой момент они взлетели. Просто поняла, что дорога стала очень уж ровной, что больше не трясёт на кочках, поглядела в широкое окно — а там и земли уже не было видно. Лишь туманная белизна со всех сторон.
— Эх,
— А что всё-таки случилось с этой... Сладкоголосой, или как её там, Эльзой? — решилась спросить Хитринка. — В театре. Ведь ты же знаешь, да?
— Тебе так хочется знать? — помрачнела Каверза. — Мне позарез нужно было в город Пара, чтобы связаться с Гретой. Никогда, кстати, её не видела. Ты правда на неё похожа?
— Не знаю, — пожала плечами Хитринка, — мы с ней тоже не встречались. Только Арно так сказал, но сходство ему могло и почудиться.
— Э, нет, у Арно особый дар узнавать лица. Хоть в гриме, хоть в маске, если раз увидел, точно укажет на человека. Так что верь ему. А Эльза, она таскалась повсюду с нами и занималась костюмами. Даже дядюшка понимал, что этой на сцену нельзя, если только мы не хотим собрать урожай гнилых овощей. Но она всё одно так и пыталась меня подсидеть. И вот, представь, всё складывается удачно, мы берём курс на город Пара, там меня уже ждут, и у Ржавых Вышек эта паскуда вытаскивает мой пропуск. Уж не знаю, как я проморгала, только поняла это у поста, когда нащупала в кармане пустоту, а эта дрянь скалится. Чудом только я там и не попалась, отговорилась, что живот прихватило и вернусь скоро. Да пока улизнула, пока нашла путь на свободу, мои уже уехали, ждать не стали. Иначе опоздали бы, а я, понадеялись видно, нагоню. Случалось уже такое.
Каверза, стиснув зубы, дёрнула широкий медный рычаг.
— И я нагнала, но потеряла несколько дней. Шутка ли, с Восточных равнин добраться до юга! Когда узнала, что Грету схватили люди правителя, сама не своя от злости стала. Ведь будь я там вовремя, оказалась бы с ней рядом в тот день, и ещё посмотрели бы мы, кто кого. Грета — она важная птица, многое решает. И такого человека потерять! Так что я пошла к Эльзе на разговор, хотела припугнуть, но только остыть не успела.
Каверза хмыкнула, покачала головой.
— Она, дура, до последнего думала, я из-за пропуска, всё мне его совала. Да, нехорошо вышло, выступать я всё-таки любила, и костюмы — кривить душой не стану — Эльза мастерить умела. А в остальном жалеть о ней нечего.
Хитринка сглотнула. Она понимала уже, что услышит нечто подобное, но одно дело догадываться, и совсем другое — слышать, как об этом рассказывают так спокойно. Вот эти длинные гибкие пальцы, которые одинаково прекрасно управлялись и со струнами гитары, и с рулём, сжимали и нож, отнявший жизнь Эльзы. Ох, и ещё было ружьё...
Тут Хитринка в панике сообразила, что давно не следит за прибором. По счастью, стрелка держалась в зелёной зоне, но уже клонилась влево, потому не мешало бы добавить одно полешко.
— Правильно, молодец, подруга, — похвалила Каверза, заметив её действия. — Самое время. Мы сейчас где-то между постами, над скалами. Ещё час пути, и прибудем. Сядем между Пограничьем и Замшелыми Башнями, хорошее там место, пустынное, и подождём остальных.
Хитринка приподнялась, встала между креслами, поглядела вперёд, но так и не поняла, как же Каверза пролагает путь по этой туманной равнине, как угадывает, где под белой пеленой прячутся города, скалы и дороги.
— А зубы ты зачем выправила? — спросила она ещё об одном, что её терзало. — Карлу там что-то говорила про наш народ, а сама похожей на хвостатых быть не хочешь?
— Чего? — изумлённо развернулась Каверза. — А на кого я, по-твоему, похожа? Да ты осуждать меня пытаешься, что ли? Уж у тебя такого права нет, подруга.
Она прищурилась, глядя на стрелки приборов, и щёлкнула по одному стеклу с задумчивым видом. И когда Хитринка уже поняла, что ответа не будет, Каверза вдруг заговорила.
— Когда мне было лет, как тебе, я выступать захотела. В городе объявили набор в труппу, устроили прослушивание. Я летела, как на крыльях. Карл дверь запер, сказал, мала ещё для такой жизни. Ну, я в окно, ясное дело. Он хоть и знал меня, да поздно сообразил, встретил уже на обратной дороге, когда я брела, глотая слёзы. Игру мою даже слушать не стали — сказали, страшную такую не возьмут.
— Страшную? — с любопытством спросила Марта. — А почему — страшную?
— Вот и я о том спросила Карла. Ну, он мастер утешать четырнадцатилетних девочек. Сказал, а чего я ждала, если в комнату сперва заходят мои зубы, а потом уже я сама.
Марта хихикнула.
— Неужели всё было так плохо? — не поверила Хитринка.
— Уж поверь, — кивнула Каверза. — Зубы у меня так сильно выдавались вперёд, что рот не закрывался, а ещё я шепелявила. Сложно представить, да?
Судя по голосу, она улыбалась.
— Только мне о том никто прежде не говорил всерьёз. Кому-то было наплевать, кто-то молчал из жалости. Впрочем, насмешки были, но на то они и насмешки, чтобы преувеличивать чужие грехи, так что их я приучилась не слушать. Но в тот день у меня будто глаза открылись. Нашла доктора, заняла у Карла немного деньжат без возврата. Повозиться, конечно, пришлось, но спустя два года меня в эту труппу приняли с распростёртыми объятиями.
— А вот интересно, — задумчиво сказала Марта, — получится ли у меня измениться на Вершине. Поверить прямо не могу, что спина станет ровной. А крылья, куда их прятать потом? Мне что, придётся ходить без платья?
— Ну, надеюсь, до этого не дойдёт, — ответила ей Каверза. — А большие они будут, крылья эти?
— Не знаю, — пожала плечами девочка. — А ещё, представляете, когда это случится, мне уже никакое оружие не сможет повредить, так Эдгард сказал. Даже пули не возьмут. Вот это здорово, да? Но проверять всё равно не хотелось бы. И ты обещала мне песню!