Серебряная лоза

Бонс Олли

Брунгильда волновалась так, будто это Хитринке, а не им с Гундольфом предстояло разоружить оставшегося стражника (или стражников). Она и вовсе пыталась настоять, чтобы Хитринка осталась в доме, но даже Гундольф признал, что их двоих и одного ружья будет недостаточно против трёх вооружённых людей.

И вот Хитринка вынырнула из переулка. Проскользнула к зданию теплицы, стоявшему без ограды, достала из торбы рожок, набрала воздуха в грудь и решительно подула.

Затем выглянула из-за угла.

Ничего не изменилось, и потому

Хитринка прогудела ещё раз, надеясь, что её не слышно от ворот. Бегать от всех городских стражников не входило в её планы.

Из-за угла кто-то показался, и она немедленно нырнула под прикрытие стены, шмыгнула дальше, за кусты, едва не зацепившись. Пробежала вперёд, не распрямляясь во весь рост, и добралась до ближайшего переулка. Затем набралась решимости, метнулась через открытое место и тут же оказалась под прикрытием домов.

— Стой! — крикнул кто-то позади. Затопали сапоги.

Ага, так она и собиралась стоять.

Этот переулок был давно заброшен, дома покосились, от одного и вовсе остались только стены, зияющие провалами окон. Ни двери, ни крыши, потолочные балки упали, пробив доски пола. Хитринка влетела в этот дом, пробралась у стены, где пол казался крепче, и выбралась в окно на противоположной стороне.

Дальше оказалось просто: она метнулась вправо, немного пробежала по главной улице вплотную к стене, ушла на боковую улочку. Здесь огляделась и прислушалась, но преследователя не было видно и слышно.

Тогда она двинулась в сторону входа, куда пошли Брунгильда и Гундольф.

Теплиц было две, обе преогромные, у каждой — серое каменное пузо и такие же бока, металлические рёбра и стеклянная шкура. Если бы такая стояла не вдоль стены, а поперёк, то заняла бы целый переулок. Некоторые дома в городке строились в два этажа, но макушки теплиц поднимались ещё выше.

Видимо, спутники Хитринки ждали, пока стражники, привлечённые звуком, отойдут достаточно далеко. Так что она, быстро вернувшись, даже успела поглядеть на представление.

Брунгильда расстегнула форменную куртку и шла, тесно прижимаясь к Гундольфу. Оба выглядели весёлыми. Оставшийся у входа стражник с недоумением глядел то на неё, то на него и не понимал, бедняга, что тут происходит. Он даже ружья не поднял — форма на плечах незнакомцев усыпила его бдительность.

Так что когда Брунгильда убрала правую руку из-за широкой спины Гундольфа и оказалось, что в руке этой у неё ружьё, несчастный страж не успел и пикнуть. Он лишь поднял ладони, и его оружие быстро перешло к Гундольфу.

Хитринка между тем следила, не возвращаются ли другие охранники от противоположного конца теплицы. Её напарники не увидели бы их до тех пор, пока те не вышли бы из-за ближайшего угла. Но всё было чисто.

Гундольф повесил чужое ружьё за плечо и протянул ладонь, стражник что-то ему вручил. Видно, ключ. И когда Гундольф принялся возиться с болтающимся замком, с трудом управляясь левой рукой, Хитринка вдруг ощутила, что неведомая сила захлёстывает её за шею и тянет назад, прижимая к чему-то твёрдому. Запахло шерстью и табаком.

— А ну, замрите! — раздался над ухом жёсткий голос. — Отойдите от двери. Женщина, медленно положи ружьё на землю, или я сверну шею девчонке. Ты, второй, тоже бросай ружьё.

Хитринка тем временем трепыхалась беспомощно, едва доставая носками башмаков до земли и вцепившись пальцами в чужой жёсткий рукав, чтобы освободить хоть немного места для дыхания. Как она могла прозевать стражника, почему не подумала, что он подойдёт сзади? Отвлеклась, загляделась, вот растяпа! И чтобы вырваться, не могло быть и речи, и даже не достать до руки, чтобы укусить.

Стражник между тем прижал её сильнее, чтобы не дёргалась, даже в ушах зазвенело. Брунгильда, державшая на мушке человека у двери, обернулась на окрик. Она подняла левую руку ладонью вперёд в знак того, что сдаётся, и начала медленно наклоняться, чтобы опустить ружьё на землю.

И вдруг вскинула его и выстрелила — Хитринка даже испугаться не успела, что Брунгильда может промахнуться. Хватка на горле сразу ослабла, но стражник, падая навзничь, утянул за собой и её.

Хитринка кое-как села и закашлялась, растирая шею. Брунгильда уже была тут, протянула руку, рывком поднимая Хитринку на ноги.

— Иди к Гундольфу, — приказала она, и в голосе звучал гнев. — И не оборачивайся.

И почти сразу за спиной раздался звук, как будто башмаком с размаху вступили в грязь.

Хитринка попыталась сделать так, как ей было велено, хотя ноги совсем не слушались. Запоздало накрыл страх. Между тем Гундольф, кое-как удерживая ружьё, заставил стражника отпереть замок. Он обернулся на что-то за спиной Хитринки и покачал головой.

Горожане оказались даже не в самой теплице, а в небольшом закутке внутри, где хранился инвентарь и разные садовые машины. Едва замок открылся, наружу тут же высыпала целая толпа. Все эти люди не выглядели добрыми, многие прихватили что-то в качестве оружия. Против пули, конечно, эти штуки с зубцами, садовые ножницы и лопаты мало чем помогли бы, но здесь и сейчас Гундольфа не спасло бы и ружьё. Прошло несколько неприятных минут, пока рабочие сообразили, что этот человек на их стороне.

Они заперли стражника в этом же помещении, и Гундольф отдал ключ одному из рабочих. Тем временем вернулась Брунгильда — она потеряла куртку, зато тащила три ружья и два из них тут же вручила людям, которые заверили её, что умеют стрелять.

— Послушайте! — крикнула она. — Люди правителя у ворот, их там около двух десятков, и все вооружены. Все города Лёгких земель сейчас поднялись против Ульфгара. Рабочие бастуют. Шахты севера затоплены, все фабрики и предприятия города Пара стоят, железная дорога разобрана. Здесь, в Замшелых Башнях, довольно спокойно. Вам не обязательно ввязываться в бой, достаточно пересидеть где-то.