Серебряная пряжа
Шрифт:
Жили в этом селе два мужика. Одного Герасимом звали, другого Петром. Неказисто жили, у каждого по три стана в избе. Герасим роста маленького, бороденка реденькая — в два пальца, а Петр — мужичище, что твой медведь борода кольцами, рыжие глаза на выкате, уши круглые, как грибы.
Избы у них одним гнездом стояли, крыльцо в крыльцо. Бывало надоест ткать, устанут, один к другому покурить идут. И базарить вместе ездили. Двоим в дороге веселей, да в случае и обороняться легче.
Раз и поехали Герасим с Петром на Звиженский Торжок в Паршу. Миткали повезли.
— Ба, а где деньги?
Спьяну-то обронил, а можа и вытащили у него. Герасим, глядя на Петра, тоже за кошелек. И у того кошелька в кармане как не бывало. Обоих очистили. Заметался Петр по трактиру. А Герасим говорит:
— Ну, так я свою заложу, моя хоть тоже не больно стара, да ладно.
Дал им трактирщик за опояску еще по шкалику. Это сверх сыти, с горя на путь-дорогу. По шкалику-то добавили и повеселели, про кражу забыли, едут, песенки попевают.
Рябинка моя, Калинка моя.Стемнело. Заполночь как раз в березняк-то и выехали. На дороге ни души. Только их две тележки поскрипывают, диви, журавли по осени. Луна над лесом полная, как пряжи клубье. В лесу тихо. Только под кусточками холодные огоньки светятся — светлячки стало быть… А березы от земли до верху ровно миткалем обвиты, — белые, белые…
— Что бабам своим дома скажем, не больно выручка-то у нас нонче гожа? — спрашивает Герасим Петра. Он свою лошадь вперед пустил, а сам сел к Петру на дроги.
— Лучше и не бай, не знаю, как в избу показаться. Моя ведьма узнает — глаза выцарапает, — отвечает Петр.
Так-то они едут да на березы любуются. Герасим и говорит:
— Глянь, одно слово: миткалевые березы.
— Гожи. Вот бы нам залечить свою проруху, смотать хоть с одной березки.
Только проговорил это Петр, — передняя зацепила за пенек, хруп, — ось пополам, а колесо под куст покатилось.
Выругался Герасим:
— Ни лисы, ни рыбы. И миткали прогулял и телегу поломал.
Остановили лошадь, слезли: что делать? На трех колесах не поедешь. Ну, топор у них изгодился. Свернули лошадей на куртинку, привязали к березе, сами пошли потяжок искать, взамен колеса под заднюю ось поставить… С краю у дороги подходящего дерева не видно: то кустарник мелкий, то березы в обхват. Зашли подальше, вырубили. Только бы им из чащи выходить, глядят — перед ними белый сугроб лежит. Что за диковина? Обомлели мужики. И выходит из лесу дедушка седенький, в лаптях, в белой рубахе, в белых штанах.
Сел дед на пенек да и говорит:
— Товар готовлю… миткаль, стало быть…
— А много у тебя миткалю? — мужики выспрашивают.
— На мой век хватит.
— А станов много ли?
— Сколько в лесу берез, столько и станов…
Герасим с Петром
— А где ты живешь? И зовут тебя как?
— Намекну: там где люди, там и я. А зовут меня Березовый хозяин.
И сам спрашивает:
— Что же вы, робяты, пригорюнились? Водочкой от обоих попахивает, а весельем ничуть…
Они ему про свое горе и расскажи. Герасим, тот не больно убивается:
— Ладно, только бы доехать, а там еще натку миткалей, были бы руки.
Петр за другую вожжу тянет:
— Баба со света сживет. Не знаю, чем обороняться…
Березовый хозяин подумал, подумал, хитренько прищурился, пригляделся к мужикам и советует им:
— Раз у вас ухабина такая, помогу я вам. Вижу, мужики степенные, язык умеете за зубами держать, в деле моем не нагадите. Открою я вам тайность одну, только об этом ни отцу, ни матери, ни жене не рассказывайте. Миткаля у меня горы и девать его некуда. Дарю я вам первосортной ткани по тележке. Весь свой промах загладите, и бабы вас журить не станут. Скажете: мол завозно было, не разбазарили. А на другом Торжке к вашему миткалю подступу не будет. Однако в цене народ не притесняйте. На торжок-то вы трафьте ночью ехать, по луне. К вашему товару я кусочков по сотенке добавлять стану. Но помните: тому из вас, кто правду нарушит, все блага слезами отплатятся.
— А ты нас научи, что не делать-то! — Герасим с Петром добиваются.
— Сами догадайтесь.
Встал это он. Подошел к березе, пощупал и говорит:
— Вот это и есть мой миткаль.
И научил он, как с берез миткаль снимать.
Пошло дело.
Герасим и Петр в свои кучи кладут куски, а Березовый хозяин один кусок Герасиму бросит, другой Петру — обоим поровну. И на тележки носить пособил. Наклали миткалей гору, вровень с дугой.
— Ну, поезжайте потихоньку-полегоньку!
Сказали они Березовому хозяину спасибо и поехали. Герасим на возу полеживает да на дугу поглядывает. А Петр место примечает — где в случае деда искать. Место выпало — приметно, лучше быть не надо: над дорогой молодая береза дугой согнулась. Надо полагать, буря за непокорство взяла ее за зеленые вихры да до самой земли и наклонила.
Неделя прошла, и повезли Герасим с Петром свою кладь в Паршу. Не успели они в ряду встать, берут их миткаль нарасхват. Петр на грош подороже брал, чем Герасим ну, да это его дело.
На базаре ни души, все лавки давно на замке, а Герасим с Петром только лошадей подсупонивают. Не торопятся. Свое гнут. Трафят по луне к Березовому хозяину угадать.
Поехали. Герасим песенки попевает, а Петр всю дорогу словом не обмолвится, — мутит мужика. Вспомнил он слова дедушки о том, чтобы правду не нарушать. А он и на миткаль лишний грош накинул, и дома вчера вгорячах отца с матерью ни за что, ни про что обругал, и жену в омшанике побил. Не будет, думает, за это поблажки.
Луна клубьем выплыла, в лесу светлю стало. Вот и молодая березка дугой над дорогой висит. Тпру, стой! Пошли в лес братья. А дед на своем месте — миткаль складывает.