Серебряный город мечты
Шрифт:
Август 12-го числа
Ян и Катаржина ходят за мной по пятам и выполняют любую просьбу даже раньше, чем я успею её договорить. Ян столько знает и рассказывает мне! Вчера он открыл мне семейную легенду о волшебном камне, что передается в их роду из поколения в поколение, хранит их. Чудной камень влюбленной княжны из далекой сказочной страны, которой нет ни на одной карте и ни в одной летописи, но о которой так красочно и увлеченно говорил Ян. Он верил в парящие храмы среди водопадов и вечную любовь, что преодолеет всё, я ж хотела верить ему.
Только в одном я, как и прежде остаюсь одна, мои сны и кошмары.
Август 19-го числа
Ян получил письмо из дома. Он никогда, за исключением легенды, не рассказывал о своей семье, не пустился в объяснения и сейчас, сказав только, что имеет непростые отношения с отцом, который написал, что здоровье матушки Яна весьма пошатнулось и, по уверениям врачевателей, ей осталось недолго на этой земле. Ян должен проститься с ней. Он уезжает этим же вечером и вернется через пару месяцев.
Не знала, писать или нет… наш разговор в кабинете, куда Ян пришел сказать об отъезде. Он сделал мне предложение. Часто запинаясь, Ян сказал, что принимает мои чувства к Владиславу, он видел сразу, как я смотрю на Владислава и как никогда не посмотрю на него. И всё же Ян готов взять меня в жены и признать чужого ребёнка своим, если только я позволю это. Он не требует моего ответа сейчас и оставляет свое предложение в силе даже на года. «Чтобы Вы знали, Альжбета, если он… он предаст Вас, Вам есть у кого просить помощи и кто до самой смерти готов быть рядом с Вами Вашим другом и, пусть и мечтать я о таком не смею, Вашим мужем», — Ян улыбнулся больной улыбкой, от которой у меня кольнуло сердца.
Моё сердце пропустило удар, когда Ян шагнул ко мне и, расстегнув ворот, снял с себя кулон. Камень, заключенный в диковинное переплетение золота, переливался всеми оттенками красного и немыслимо жёлтого, он искрил в лучах солнца. Я никогда не видела столь красивых и ярких камней, не представляла, что камень способен так переменчиво и чарующе сверкать, быть поразительно теплым. «Камень, за который человек может убить, который может украсть сердце и ради которого можно безрассудно любить. Так всегда говорила моя бабушка. Он теперь Ваш как подтверждение моих слов, Альжбета, он сбережет Вас», — проговорив это, Ян надел его на меня. Я пыталась возразить, поскольку я явно не та, кому стоит дарить родовые сокровища и драгоценности, но Ян из рода Вальберштайнов может быть поразительно упрям!
P.S. Мне есть что теперь положить в мой тайник.
Август 21-го числа
Меня преследует мысль, что я остаюсь одна. Все, кого я люблю и кто мне дорог, так или иначе покидают меня. Я знаю, что и Владиславу, и Яну пришлось уехать, они возвратятся. Их обещания надежны, но… вот уже какой раз я ловлю себя на мысли, что они не успеют, мы распрощались навсегда и больше не увидимся. Что-то грядет, случится совсем скоро. Матушка, Катаржина, пан Анджей и старая Петра — вот те, кто не смотрит на меня косо, подозревая в ворожбе, и кто остается рядом. Мне страшно.
Август 28-го числа
Ворон, Ворон здесь, это всё же он… Он прилетел за мной. Мои мысли путаются, как сложно написать связанно и как невозможно отложить перо и эту книгу, оставив всё случившееся при себе, а мой рассказ — до лучших времен, до того часа, когда думать холодно и рассудительно я вновь смогу. Впрочем, смогу ли я? Моё тело не слушает меня, мой голос исчез, как в страшной сказке Инеш, ещё в соборе Барборы, что, впрочем, хорошо, ибо в ином случае я бы закричала, я бы вскочила со скамьи, я бы побежала, прерывая литургию, по проходу прочь, как можно дальше от него. Я бы бежала до самого Перштейнца, но спасло бы меня это? Он находит, всегда, в который раз он приходит за мной и во сне, и наяву. Будь проклят тот день и час, когда нас свел, должно быть, сам дьявол! Друг теперь Его Величества, единственный друг из Эскади, как он сам же говорил. Он шептал на том маскараде, что моя красота подобна худшей скверне, а скверну изничтожают, но сначала… он шептал и сегодня. Его шёпот и дыхание, которое прожигало и сквозь слои одежды, перестали быть моим ночным кошмаром, Ворон прилетел и сел, воплотившись в человека из плоти и крови, позади меня. Он сказал, что бежать дальше мне некуда, а время, отведенное на выбор, подошло к концу. И если оно таковым является в самом деле, то значит обещание Её Величества Марии ничего не стоит…
Сентябрь 7-го числа
Я теряю слуг и не могу найти новых. Катаржина ходила к своей старой тетке Седлеце, дрянные мальчишки бросили ей вслед пару яиц за то, что она служит у меня и, должно быть, помогает в моих кровавых обрядах. Люди говорят, что я убиваю, забираю души, которые нужны мне для изготовления кукол, они ведь так похожи на живых. Кто-то слышал, как я разговариваю с ними, кто-то видел, как мои куклы отвечают мне. Мой город проклят, мой город сделан самим дьяволом… Что ещё придумают люди?
Сентябрь 12-го числа
Он подошел к нам после мессы в компании пана Смишека, который, проявляя совершеннейшую любезность, представил Ворона и матушке, и мне. Мне было сложно удержать вежливое выражение лица и ответить на приветствие, но факт нашего знакомства в Вене не то, о чем хотелось бы говорить. Он очаровал мою матушку и получил приглашение в гости. Мне не рассказать, какого змия она впускает в дом. Мне не написать Владиславу, ибо он не сможет спасти меня, а лишь пострадает сам, я же не могу допустить подобного. Теперь я понимаю, как хорошо, что уехал и он, и Ян, я могу быть спокойна хотя бы за них.
Сентябрь 15-го числа
Мой город. Максимилиану нужен мой город. «Горы серебра и диковинка — это то, что положено Его Величеству, а не еретичке вроде тебя», — так презрительно сказал Ворон. Как преданная собака, он прибежал исполнять распоряжение своего императора и друга. Я стояла за стулом, пряталась за его спинку, чтобы Ворон не увидел моего живота. Я была не готова к его визиту, к внезапному вхождению в библиотеку. Мне повезло, что матушке доложили о его приезде и она пришла к нам. Не знаю, что случилось бы, останься мы и дальше наедине, но, смотря в его глаза, я поняла, что мне не спастись. Он не отпустит. Единственное, о чём я отныне молю, это время и дочь, она должна родиться, я должна спасти её.
Сентябрь 20-го числа
Время словно застыло, увязло в холодных дождях, опадающих листьях и низких серых тучах. Я много читаю, хожу по замку, изучаю книги отца, его пометки. Он пишет о нашем городе, о добыче серебра, о людях. Мне следовало прочесть это раньше, а теперь, думается, я не успею пролистать всё. Мы вновь стали проводить время с матушкой и вести долгие разговоры. Она начала готовить льняные ткани для ребёнка и украшать их личной вышивкой. Кажется, она простила меня.