Сёрфер. Вкус холода
Шрифт:
– А я и не стремлюсь, чтобы красил. Ты спросила – я ответил.
– Отлично! Только зачем мне информация о твоих походах налево?
Он резво встаёт, смотрит на меня сверху вниз.
– А зачем тебе пустая и ничего не значащая информация вроде «не сошлись характерами»?
Протягивает мне руку.
– Хватит на снегу валяться! Вставай! Поехали дальше.
Я смотрю на него снизу вверх и думаю: «Такой прямой и честный ответ, что это? Сознательное желание подогреть к себе интерес, выставляя себя в
Поднимаюсь с его помощью. Наблюдаю, как он встёгивается в крепления и, не дожидаясь меня, энергично скользит дальше. Его движения похожи на манеру игры в бильярд – уверенные и динамичные.
Какой странный человек! Откровенность на грани фола. Грубость на грани насилия. Чувственность на грани мистики.
***
Остаток трассы мы преодолеваем быстро. Открепившись от досок, решаем немного передохнуть, перед тем как сесть на подъёмник. Снимаем маски. Я решаю всё-таки узнать, чем закончилась неожиданно открывшаяся мне история брака и заодно уточнить произошла ли у него смена ценностей в этом плане и в какую сторону.
– Так значит, твоя бывшая жена в итоге послала тебя подальше, и вы разбежались?
– Не совсем так.
– А как?
– Это допрос? Тебе же не нравится то, что я рассказываю.
– Не нравится, но мне интересно.
Терновский с усмешкой качает головой, но тут же его лицо становится серьёзным.
– Мы попали в автомобильную аварию. Я был за рулём, и мы ругались. Сильно. Очень! Я отвлекся от дороги на пару секунд. … Мне почти ничего, а она сильно пострадала. Потом долго лечилась.
– И ты свалил?
Он вскидывает на меня хмурый взгляд и в нём читается возмущение тем, что я так подумала.
– Нет! Не свалил. Был с ней, пока она полностью не восстановилась. Предлагал начать всё заново, но она сама ушла. Что-то в ней ко мне перегорело. Наверное, к лучшему. Она теперь замужем второй раз, двое детей, вроде счастлива. Но лучше бы той аварии не было!
– Грустная история.
Я снимаю перчатки, дую на замёрзшие пальцы, массирую их.
Чёрт! Опять замёрзли. Уже не первый раз за сегодняшнее катание. И почему у меня постоянно мёрзнут руки, какие бы тёплые перчатки я не одела?
– И что же дальше?
– Дальше?
– Ну, ты до сих пор не нагулялся?
Наблюдая за моими усилиями, он тоже снимает перчатки.
– Так не согреешь, – замечает вместо ответа на мой вопрос.
Не спрашивая разрешения, по-хозяйски берет мои руки в свои большие горячие ладони и принимается их греть, выдыхая тёплый воздух на мои пальцы и ритмично растирая.
– Ответа не будет? – настаиваю я, чувствуя, как по телу проходит приятная дрожь, удивляясь, почему мне совсем не хочется воспротивиться этой заботе.
Кир перестаёт
– Я просто научился ценить хороших интересных женщин. И освобождать их от своего присутствия в долгосрочной перспективе, если не получилось обойти стороной.
Нервно хохотнув, я потрясённо смотрю на него широко отрытыми глазами, и из глубины моего сердца вырывается вымученный возглас.
– Так чего же ты от меня то опять хочешь, чудо ты чудное?
– Я не знаю. … Меня к тебе тянет. Тянет до ломоты в костях! – тихо, с чувством и, словно преодолевая сопротивление внутри своим словам, отвечает он, поднимая на меня неуверенный и просящий взгляд.
Высвобождаю руки и грустно качаю головой.
– Ты говоришь о сексе. Только о сексе.
– Не только. Мне с тобой хорошо. Мне никогда и ни с кем не было так хорошо!
Он смотрит на меня почти с отчаянием, и выглядит сейчас совсем не тем самоуверенным, грубоватым и закрытым красавцем, которым привык быть, а маленьким, недолюбленным в детстве, измученным одиночеством и потерянным мальчиком. Моё сердце сжимается в тугой болезненный комок.
– Где же ты был с этим «так хорошо» три года назад, Кир? Где же ты был?
Я не знаю, что мне делать теперь. Просто не знаю!
Закрываю лицо ладонями, тру виски пальцами. Из внутреннего кармана моей куртки раздаётся мелодия звонка. Достаю телефон. Это Вадим.
– Оленька, как твои дела?
– Уже спустилась, цела, – отвечаю односложно, стараясь чтобы в голосе не было слышно лишних эмоций, но голос дрожит.
– Всё в порядке? – настораживается муж.
– Да. Я просто … замёрзла, – отвечаю рассеянно, с тоской глядя на то, как голубые глаза напротив приобретают жёсткое выражение, а губы сжимаются в напряжённую линию.
– Замёрзла?
– Руки замёрзли.
– Поднимайся, я их тебе согрею! – он смеётся, – Мы уже поднимаемся.
– Мне … – я осекаюсь.
Господи, я чуть было не ляпнула «Мне уже согрели»! Ну что за идиотка!
– Мы тоже собираемся наверх.
– Мы?
– Я Кира встретила по дороге, – поясняю неохотно.
– Понятно, – слышу спустя небольшую паузу с лёгким раздражением в тоне.
– Что понятно?
– Мы будем ждать на смотровой. Не задерживайтесь! – сухо произносит муж и отключается.
С тяжёлым вздохом убираю телефон обратно в карман.
– Контролирует на расстоянии? – саркастически замечает Кир.
– Просто интересуется как мои дела. А тебя не интересует, как дела у Маши? – в тон ему спрашиваю я.
– Нет. Ей моя лицемерная забота ни к чему.
– Лицемерная? Тебе на неё наплевать?
– Ну почему же – не совсем.
– Ты с ней спишь? – всё-таки срывается с моих губ с утра не дающий мне покоя вопрос.
Он наклоняет голову вбок и прищуривается, внимательно вглядываясь в мои глаза.