Сергей Есенин. Навсегда остался я поэтом
Шрифт:
Ну и третий, Александр Чистяков, – не только поэт, но и цепкий куратор, организатор сценического литпроцесса: «И всё-таки судьба поэта – это прежде всего его произведения. Вообще считаю, что подробные биографии поэтов нужно запретить публиковать, чтобы не отвлекали от главного – за поэта должны говорить его стихи! Да, про Есенина многое чего говорят, но народ не читает эти заумные книжки, где скрупулёзно перечисляют его любовниц или дебоши. Считаю, что обычному читателю не надо выкладывать всю подноготную. Например, как опубликовали книжку про Высоцкого, там по минутам последние дни перед смертью зафиксированы. Зачем?»
И ведь действительно: Сергей Александрович Есенин оставил столь обширное
Но вот что говорит известный прозаик Евгений Водолазкин: «Всякий поэт не то чтобы актёр, скорее, он усиленно заботится о своей биографии – той, что представляет публично. Для прозаика, скажем, биография не играет столь важной роли. А для поэта она важнейшая составляющая его творчества. И так было всегда: вспомним биографии Байрона, Пушкина, Лермонтова. Все известные поэты имеют биографию, которая в определённой мере – некий “сертификат” его поэтической состоятельности. Если человек способен уйти воевать или вызвать обидчика на дуэль, то та кровь, которая сочится из его стихов, – настоящая. Это не клюквенный сок!»
Как вариант: будем рассматривать в этой связи если не всех деятелей искусства, то хотя бы поэтов? Их творческие изыскания – в непосредственном сочетании с «публичной биографией»?.. Впрочем, тут вряд ли можно прийти к единому мнению…
Можно рассмотреть и такой довод: два моих давних приятеля, придерживающихся буддийского вероисповедания, утверждают без тени сомнения, что получают некое «истинное духовное наслаждение», скрупулёзно изучая сохранившиеся предания о жизни и деяниях Будды. Мол, одних только текстов его сутр-проповедей как-то маловато! Если не знать о царском происхождении Будды, земной жизни, просветлении, – то и высказанные им бессмертные станцы как-то бледнеют, размываясь в неясном историческом контексте. Если, мол, не вошёл царевич Сидхартха Гаутама в Нирвану, то и его бессмертное речение «сарва дуккха» («Всё есть страдание, искажение» – из учения о Благородных Истинах) – не более чем удачная поэтическая находка.
А ведь есть же ещё и христианство, где деяния Иисуса Христа, рассказы о его земной жизни не менее значимы, чем его проповеди и притчи. А хадисы Пророка Мухаммада? Мои знакомые, исповедующие Ислам, уверяют, что изучение жизнеописаний Пророка помогает находить тонкие, скрытые смыслы в священном Коране!
Наверное, скажете, сравнение явно неудачное? Конечно, никто не спорит: сами явления – разного порядка и явно не одного масштаба! Но законы человеческого восприятия, видимо, всё же схожи. Обычная, земная жизнь неумолимо вносит особые обертона в Небесную миссию. Божественный дар может быть выражен не только в духовном служении, но и в других, не столь ярких, но, тем не менее, – также важных атрибутах. Таких, скажем, как художественное творчество. К тому же я услышал столько утверждений об особом «провидческом даре» Сергея Есенина, о его «вневременном значении», – что теперь как-то и не возьмусь утверждать что-либо обратное.
Ну и потом, – я сам немало удивился, узнав, что существуют люди, которые уже прочитали все известные нам стихи Есенина, причём не по одному, и не по два раза. И даже заучили наизусть довольно объёмный пласт его творчества. И потому, за неимением надежды на обнаружение новых, не изданных доселе есенинских рукописей, – питают страстные надежды на обнародование свежеотысканных фактов из его биографии. Они увлечённо спорят, азартно обсуждают, скрупулёзно сопоставляют, – нагнетая такой ментальный драйв, который несопоставим с большинством унылых образцов словотворчества, гордо именуемых «современная литература». Так что в этом смысле Сергей Есенин продолжает свой венценосный творческий путь на Земле: через своих преданных почитателей и пытливых изыскателей.
Но это если попытаться окинуть взглядом общую тенденцию. А если перейти к частностям, то специалисты-есениноведы могут доходчиво объяснить необходимость более серьёзного отношения именно к «скрытой структуре» творчества поэта, запрятанной от беглого нетерпеливого взора.
Елена Самоделова: «Считаю, что нужно не просто читать произведение писателя, а пристально изучать. Поэтому и пишутся многочисленные комментарии, словари и так далее. Да и потом: возникает вопрос, что за человек скрывается за этими стихами? То, что произносит лирический герой, – это совпадает с позицией автора или противоречит ей? Писатель – копия своих героев или намного шире? Хочется увидеть эту разницу. Очень важно и социальное положение автора, и место рождения, жительства, и образование… Если интереса к автору как к личности не возникает – значит, и стихи его исчезнут, уйдут в небытие».
Как-то так – ни больше ни меньше. Действительно, если автор «ничем не цепляет», то не будут интересны и все сопутствующие с ним обстоятельства. Что он там хотел кому выразить, посредством каких форм и приёмов, какой была тайная «предыстория» у творчества… Всё – мимо, мимо. А вот если вдруг строка «схватила и не отпускает» – то тут совсем другое дело. Будешь вчитываться, вдумываться, размышлять. Захочешь узнать побольше. Не заметишь, как уже тебя «захватит» – и творчество, и личность – окончательно. Будешь искать хоть что-то об объекте своего нового увлечения. И вряд ли когда насытишься. Во всяком случае, пока вспыхнувшие чувства не покинут окончательно – тут всё как взаправду: «полюбил-разлюбил».
Во всяком случае, среди отказов от интервью (среди потенциальных, но так и «не случившихся» соавторов данной книги) на первом месте стояло что-то вроде: «Я уже Есениным давно переболел, в юности».
К непонимающим – вернёмся чуть позже. Сергей Александрович мог бы как никто другой похвастаться крепкой массой «непонимающих и не принимающих» – особенно из числа коллег по литературному призванию. А сейчас неплохо бы предоставить слово беззаветно влюблённым, хранящим безусловную верность своему Мастеру.
Читаем выдержки из интервью Светланы Шетраковой, директора Московского Государственного музея Сергея Есенина: «Любовь к Есенину повлияла на всю мою жизнь. Я поступила на филологический факультет именно благодаря любви к Есенину. А ещё до этого, в десятом классе, пошла заниматься в Школу юных филологов, также только из любви к нему и к его творчеству. Учась на втором курсе филфака, всё бросила и уехала в Константиново. И, не объясняя ничего, – жила ли я раньше в деревне, есть ли у меня необходимый опыт и так далее – стала просить оставить меня в есенинском музее-усадьбе: хоть дворником, хоть сторожем. И Владимир Астахов, тогда он там работал директором, взял меня экскурсоводом как настоящую почитательницу Есенина. Уверяю: всех, кто приезжал в Константиново, объединяла безграничная любовь к Великому поэту. Спрашивали, в основном о том, какой он был в жизни. И все разговоры – про Серёгу, парня «своего в доску». Я работала в музее день и ночь: топила печь, клеила обои в избе поэта… Чистый энтузиазм, зарплата – мизерная. Я хорошо помню это необычайное время – меня все мои родственники воспринимали как сумасшедшую».
Именно так: «сумасшедшая» любовь, даже одержимость – для всех тех, кому этого чувства не понять. И подвижничество, служение – для тех, кому свойственна «безграничная любовь к поэту».
Кстати, можно понять, почему для всех поклонников Сергея Есенина стал так важен музей на его малой родине, в рязанском селе Константиново. Это, если хотите, место паломничества и поклонения – олицетворённый символ проникновенных есенинских строк. Ведь там можно осуществить мечту о встрече с людьми, близко знавшими поэта! А плюс к тому – лично пройтись той заветной тропинкой в поле, по которой, возможно, ходил сам Есенин.