Сервер и дракон
Шрифт:
– Не пытайся меня запутать!
Гнев льется из меня рекой. Я колочу ангела по груди, кожа прогибается под ударами, как мыльный пузырь.
– Юкка! – Голос доносится откуда-то издалека.
– Юкка, хватит! – говорит Эйлин. – Ты идиот.
Она с неожиданной силой оттаскивает меня в сторону.
– Посмотри на меня! Это не Рыба. Это не ты. И это не ребенок. Это я. Я хотела этого. Почему ты мне не позволил?
Я смотрю на нее мутными глазами:
– Потому что я не мог пойти с тобой.
– Глупый мальчик, –
Скоро слезы иссякают. Мы сидим на камне и смотрим на закат. Я чувствую себя легким и пустым.
– Может быть, если бы ты не позвонила, было бы легче, – вздыхаю я.
– Ты о чем? – удивляется Эйлин. – Я не звонила. Я думала, это Крейг. Очень на него похоже. Чтобы не дать мне вернуться.
А потом мы видим младенца.
Он безволосый, голенький, розовый, и из пупка свисает тоненькая серебристая пуповина. Глаза у него зеленые, как у Эйлин, а взгляд мой. Он плывет по воздуху, и хорошенькие крошечные пальчики почти касаются воды. Он смотрит на нас и смеется, и смех этот похож на звон серебряных колокольчиков. Во рту у него растут жемчужные зубки.
– Не двигайся, – говорит Эйлин.
Ангел двигается к ребенку. Его руки взрываются пучками лезвий. Из груди высовывается дуло стеклянной пушки. Крошечные сферы света, квантовые точки, накачанные энергией, мчатся к ребенку.
Он снова смеется, вытягивает крошечные ручки и сжимает кулачки. Воздух – или время, или пространство – колеблется и изгибается. Ангел исчезает, а наш ребенок держит в руках маленький стеклянный шарик, похожий на сувенир со снегом внутри. Эйлин хватает меня за руку.
– Не бойся, – шепчет она, – небесная Рыба должна была это заметить. Она что-нибудь сделает. Сиди тихо.
– Плохой мальчик, – медленно говорю я, – ты сломал маминого ангела.
Ребенок хмурится. Космический гнев собирается за наморщенным розовым лобиком.
– Юкка, – начинает Эйлин, но я перебиваю:
– Ты умеешь убивать богов, а я умею с ними говорить.
Я смотрю на своего… сына, судя по крошечной сморщенной штучке между ножек, и делаю шаг ему навстречу. Я помню, каково это – обладать всей силой Вселенной. Вместе с ней приходит потребность сделать все идеальным.
– Я знаю, зачем ты нас сюда привел. Ты хочешь, чтобы мамочка и папочка были вместе, да? – Я опускаюсь на одно колено и смотрю сыну в глаза. Я уже зашел в воду, и я так близко, что чувствую тепло его кожи.
– Я знаю, что ты думаешь. Я тоже таким был. Ты можешь нас развести. Ты можешь перебрать наш разум. Ты можешь заставить нас захотеть быть вместе. Вместе с тобой.
Я касаюсь его носика пальцем.
– Но это так не работает. Хорошо не будет. Правильно не будет. – Я вздыхаю. – Поверь, я знаю. Я пробовал. Но ты сможешь лучше, правда?
Я достаю из кармана Мистера Жука и протягиваю сыну. Он хватает его и тянет в рот. У меня перехватывает дыхание, но он не кусает Жука.
– Поговори с Жучком. Он расскажет, кто мы такие. Потом возвращайся.
Ребенок закрывает глаза, хихикает, набив рот искусственным интеллектом в виде насекомого, и тычет меня в нос.
Я слышу крик Эйлин. В мозгу брыкается электрическая лошадь, а потом гремит гром.
Меня будит что-то мокрое на лице. Я открываю глаза и вижу темное небо – и Эйлин. Идет дождь.
– Ты в порядке? – спрашивает она, чуть не плача. Моя голова лежит у нее на коленях. – Маленькая сволочь.
Вдруг глаза ее распахиваются. И вдруг у меня в голове воцаряются тишина и пустота. Я вижу в ее взгляде удивление.
Эйлин разжимает руку. Мой симбионт лежит у нее на ладони. Я беру его, кручу в пальцах, замахиваюсь и швыряю в море. Он отскакивает от воды трижды и тонет.
– Интересно, как это у него вышло?
Сервер и дракон
Вначале, пока не появились Творец и драконица, сервер был один.
Он родился, как и все серверы, из крошечного семечка, вылетевшего из темного корабля, который исследовал Великое ничто, расширяя границы Сети. Первым его ощущением стал свет звезды, которую предстояло сделать своей, теплый, сочный спектр, пробудивший нанологические компоненты внутри белковой оболочки.
Потянувшись к ней, он развернул тормозной парус – многие мили тонких, с молекулу толщиной, проводков, – закрутился и ухватился за солнечный ветер, чтобы лететь к теплу.
После сервер вспоминал свое рождение как долгий и медленный сон с короткими вспышками осознания. Падение в атмосферу спутника газового гиганта, раскаленная полоса в небе, всплеск метанового моря. Установка сурового синтбиологического репликатора. Многоклеточные сканеры, влекущие частички сервера на суровые скалистые берега и умирающие, чтобы стать почвой для серверных растений. Темные цветы, тянущиеся к огромному сине-пурпурному диску газового гиганта, рассеивающие свои семена по ветру. Медленное превращение луны в серверные установки, которые распространялись во всех направлениях, жрали, принимали форму, мечтали о сервере, создавая его.
Когда сервер окончательно пробудился, вся материя в системе, кроме теплого яркого цветка звезды, превратилась в опрятный сад умной материи. Тело сервера представляло собой фрагментированную оболочку статитов «Дайсон», которые пили свет звезды. Разум его был скоплением бриллиантовидных узлов, умных пылевых червей и холодных квантовых конденсаторов, плывущих во внешней черноте. Глазами ему служили интерферометры, детекторы слабовзаимодействующих элементарных частиц и формирователи призрачных изображений.