Серые братья
Шрифт:
– Кошелёк видел?
– Да.
– Так вот – не болтай. Слик чтоб не узнал.
– Что я, не понимаю? Маленький совсем был кошелёчек. В таких кухарки держат два или три шестипенсовика – на нитки да пуговицы.
– Тебя – не помню – как звать-то?
– Пит.
– А я – Баллин. А этот вот неуклюжий кабан – Гобо.
И малютка Баллин, размахнувшись, звонко хлопнул ладошкой по темени снимающего корзину Гобо.
– Кабан! – повторил Баллин. – Задел «папу» корзиной! Носить разучился? Скажи «ножке» спасибо – заболтала его. Смотри, какой ушёл бы «папа», смотри, смотри!
Баллин поднял со дна корзины кошель и раскрыл его.
– Фунта три, или больше! Всё, идём к стене, будем делать тайник, как у Дейла. Чёртов Слик, гниль, слякоть, теперь каждый вечер будет корзину обшаривать.
– Конечно, конечно идём, Баллин! – кивал остромакушечной головой шлёпнутый Гобо. – Вот только для Слика нужно что-нибудь из еды прихватить!
– Уже прихвачено! – надменно произнёс Баллин, доставая со дна и приподнимая над краем корзины длинную палку кровяной колбасы.
Пит едва начал подумывать о том, что и ему хорошо бы что-нибудь прихватить – купив, разумеется, а не рискуя попасться на краже, – как вдруг перед ними вырос запыхавшийся Дэйл.
– О, и ты здесь, – торопливо сказал он Питу. – Вот хорошо. Гобо, бросай Баллина. Городские пришли.
Пит не понял, что это значит, но то, как вдруг изменилось лицо горбуна, заставило его насторожиться. Примолк и Баллин, и, выбравшись из корзины, с озабоченным личиком взвалил её на себя и потопал, семеня кривыми ножонками, в сторону дома. А Дэйл бросился бежать, и горбун припустил за ним со всех ног, и так же поспешно подхватился в бег Пит.
Они добежали до каких-то развалин и здесь встретились с четырьмя мальчишками из их компании.
– Не проходили ещё? – спросил Дэйл.
– Нет, – ответил один из мальчишек. – А ты привёл всего лишь двоих?!
– Больше нет никого, – сказал, отдуваясь, Дэйл. – Может быть, Бубен приведёт ещё Тёху.
– Поздно, – вдруг сверху, со стены спрыгнул ещё один мальчишка, не замеченный Питом. – Идут.
– Ну, давайте, братцы, – торопливо сказал, быстрыми жестами вверх-вниз вытирая ладони о грудь, Дэйл.
Потом шагнул к Питу и проговорил:
– Бей только руками или ногами. Зубами тоже можно. Но не бери ни камня, ни палки: потом обязательно выследят и убьют.
Пит не понимал, что происходит, но рассуждать вдруг стало некогда: послышался шум торопливых шагов и на покрытый привядшей травою пятак, между двумя полуразрушенными стенами, вышли восемь одетых в лохмотья мальчишек.
– Ччёрт, – сказал передний, резко остановившись. – Говорил тебе, что в развалинах могут подкараулить. А ты всё – «полиция хуже, полиция хуже»!
– Да, – сказал кто-то рядом с ним. – Портовые теперь не отпустят.
Они сжали кулаки и двинулись вперёд, и так же решительно пошёл вперёд Дэйл.
– Ну что, крысы, – сказал он негромко. – Опять в чужой амбар влезли?
– Пропусти лучше, Дэйл! – отвечали ему. – С тобой – шестеро хлипких, а у нас – восьмеро крепких.
– Вас один раз отпусти, – кивнул Дэйл, – на второй раз вы порт займёте, а мы пойдём у конюшен работать.
– Ну, на этот раз ты своих-то не успел всех собрать, – ответил уверенный голос. – Пропусти, или останешься без зубов.
И эта угроза была подкреплена: прибежал, громко топая, и девятый, и встал в один ряд с нарушителями территории.
– Может, решим поединком? – спросил, продолжая подступать, Дэйл.
– Нашёл дураков, – отвечали ему. – Тебя в поединке-то кто одолеет?
И – Пит ахнул – бросились на Дэйла сразу с двух сторон, быстро, без предупреждения. Прыжком расставив в стороны ноги, Дэйл как будто врос ими в землю, и, качнувшись, ахнул кулаком по лицу одного из напавших (тот рухнул и не поднимался) и, сцепившись со вторым, закувыркался по холодной земле.
Заревел диким зверем горбун и бросился на подмогу. Сердце у Пита бешено колотилось. Ладони вспотели, и лоб покрылся испариной, и вдруг он, не помня себя, что было сил завопил и бросился к клубку облепивших упавшего Дэйла. Но у них было всего трое относительно взрослых – Пит, Дэйл и горбун, остальные пять – мелюзга. Пит пнул под коленку (о, какая удача – крепкие туфли!) и свалил одного, но тут насели на него сразу двое и он только и делал, что отбивался.
Утих яростный вихрь; сражающиеся отпрянули в стороны – для передышки. Рядом с Дэйлом стояли лишь Пит и Горбун, и ещё двое, перегнувшись пополам, старались восстановить сбитое дыхание. А напротив стояли семеро. Остальные, постанывая, отползали прочь. Прошло пять или десять секунд – и семеро, сжав кулаки, бросились разом. Дэйл, прыгнув вперёд, снова страшным ударом свалил одного и схватил ещё двоих за рвущиеся с треском лохмотья. Повторил подвиг и Пит – ударом туфли выключил из драки, на его взгляд, самого опасного – высокого, крепкого противника, но снова, вскидывая руки, словно мельничные крылья, был вынужден отступать от двоих. Споткнулся, упал – и, обхватив чью-то ногу, тоскливо подумал: «Деньги! Кошелёчки-то снимут…»
И вдруг послышался торжествующий визг.
– Бубен! Бубен пришё-о-ол! И с ним – Тёха!
Пит поднял голову, посмотрел. К дерущимся бежали двое – маленький, вскидывающий ноги, как заяц, мальчишка с совершенно круглым и белым, словно диск барабана, лицом, и высокий детина с узкими глазками, растянутыми над крепкими скулами в щёлочки, как у китайца.
«Китаец», взмахнув огромным костистым кулаком, ударил, – и ещё, и ещё. Трое свалились на землю.
– Давай, Тёха! Бей их! – кричал кто-то из павших в первой схватке бойцов, – голосом, наполненным и болью, и ликованием.
– Бей их, Тёха! – заорал было и Пит, понимая, что пришла решающая исход схватки подмога, – заорал, но, лязгнув зубами, захлебнулся и опрокинулся навзничь.
Очнулся он от влаги и запаха. Терпко пахло вином. И, ещё не открыв глаз, он понял, что это и есть вино, и льют его ему прямо на голову.
Пит фыркнул и сел. Лицо ему тотчас отёрли. Он посмотрел – кто. Дэйл, с разбитым до неузнаваемости лицом, улыбался. Отбросил пропитавшуюся вином тряпку. Сказал:
– Ну, Пит, даёшь. Троих на себя взял. Молодец.