Серые братья
Шрифт:
– Ты. Немедленно следуй в инквизиторский трибунал.
Повернулся и вышел.
Таким же образом жезлоносец проник и в соседний дом, а когда выходил из него, с усмешкой отметил, что хозяин первого, торопливо поправляя изысканную одежду, направляется к зданию трибунала.
Иероним Люпус целый день ходил по Массару, и вскидывал жезл, и пронзал мертвеющие сердца горожан ледяным страхом.
Он вернулся в трибунал поздно вечером, и нашёл здесь огромную толпу измученных, обливающихся потом людей. А также недоумевающих работников
– Есть у нас в комнате для допросов какой-нибудь устрашающий инструмент? – спросил, игнорируя безмолвные вопросы, Иероним.
– Есть, есть, – отвечали ему.
– Какой?
– Железная Мэри, например.
– Это такой гроб с шипами внутри? Несите в кабинет Сальвадоре Вадара.
И прошёл сам в кабинет Сальвадоре.
– Я распорядился, – сказал он Вадару, – проводить допрос здесь, чтобы вы, падре, могли присутствовать и не мучиться в душном подвале.
– Поприсутствую с огромным любопытством, – ответил оживлённо потирающий ладони Вадар.
Словно лавина хлынула с гор – так был смят и разрушен порядок надменного кабинета. Приволокли, громыхая, «железную Мэри», и поставили вертикально, открыв для обозрения длинные иглы-клинья в её тесном чреве. Принесли длинный стол, за который, по требованию Иеронима, уселись сразу четверо записывающих протоколы. Принесли высокую кафедру, за которую встал молодой инквизитор.
Он встал, положил на верхнюю деку перенявший за день тепло руки жезл. Спросил:
– Список прибывших для допроса составлен?
– Распоряжения не было! – откликнулся один из писцов.
– Как же так? – зловеще спросил жезлоносец, мгновенно отметив, что отвечал ему один из ставленников епископа. – За целый день вы не составили список, и оправдываете это тем, что не было распоряжения? А разве вы не получили их все разом, когда надели своё чёрное облачение?
Мёртвая тишина повисла в замершем кабинете. Иероним значительно посмотрел в сторону восседающего за столом Вадара, и тот мгновенно подхватил безмолвную мысль:
– Запишите себе, – сказал он, – официальное замечание. – Вас кто рекомендовал на должность?
– Епископ… Его святейшество…
– Вы подвели его.
Иероним, подавив непрошенную улыбку, величественно произнёс:
– Список составим в процессе допроса. Давайте первого.
Вошёл первый вызванный, – растерянный, усталый, кланяющийся на три стороны.
– Имя, род занятий, светское состояние, – внятно и чётко произнёс стоящий за кафедрой.
Человек, с трудом оторвав взгляд от страшного железного ящика, ответил. Руководитель допроса кивнул крайнему писцу, и тот, склонившись, стал бегло писать.
– Перечислите своих соседей, – сказал вдруг жезлоносец. – А потом – всех друзей.
По его знаку стал писать следующий секретарь.
– Теперь, – сказал ведущий допрос, – назовите самого бедного из друзей, затем идущего за ним и так далее. Вы ведь знаете, что одно из главных достоинств
И стал писать третий.
– Теперь уверьте нас в том, что ни вы, ни кто-либо из ваших знакомых при вас никогда не высказывал еретических взглядов или рассуждений. Произнесите уверение вслух, его запишут, подойдите и поставьте свою подпись.
Четвёртый секретарь быстро набросал несколько строк, и допрашиваемый, дёргаясь, словно кукла на нитках, подошёл и, неуклюже взяв в одеревеневшие пальцы перо, расписался.
– Всё. Идите домой, – сказал строгий юноша с кафедры. – Но будьте готовы явиться сюда по первому требованию. – И добавил, обращаясь к появившемуся на звон колокольца служителю: – проведите так, чтобы допрошенный ни с кем не обменялся ни словом.
Так, без каких-либо изменений, были допрошены все, и так прошла ночь.
Уже рассвело, когда глава трибунала и его жезлоносец остались одни.
– Но зачем ты, – спросил, сонно морщась, Вадар, – заставил рассказывать сначала про самых бедных?
– Затем, чтобы, посмотрев в конец списка, узнать о самых богатых.
Первый допрос
Сальвадоре Вадар после утомительной ночи отправился отдохнуть. Он спал до полудня. В полдень встал, наскоро умывшись, поднялся в кабинет. И замер в дверях, поражённый. Его новоявленный секретный союзник, оказалось, не позволил себе отдохнуть ни минуты. Он всё это время оставался в кабинете – и усердно работал. Вадар изумлённым взглядом окинул плоды его странной работы: к облицованной благородным орехом стене, – противоположной той, в которой сияли солнечным светом высокие окна, – были пришпилены длинные бумажные ленты. Огромный кусок стены был залеплен полотном из белеющих чешуек со слегка встопорщенными краями. И всё это белое поле покрывали чёрные ровные строки.
Глава трибунала подошёл, всмотрелся. Строки были нанесены не пером, а кисточкой с тушью. Буквы получились толстыми, крупными, так, что можно было читать даже издали.
– Что это?! – спросил, не скрывая недоумения, Вадар.
– Вот здесь, – молодой инквизитор протянул руку, – список самых богатых людей города. Под именами – примерное состояние и род занятий. А вот там – список иудеев, принявших католичество. Они живут скрытно, и определить, сколько у кого имеется денег – трудно. Но мы определим.
– Каким образом?
– Возьмём ночью человека четыре. После знакомства с Железной Мэри или с колесом хотя бы один начнёт говорить. Он расскажет всё о своих знакомых, а потом знакомые, взятые по списку, станут наперебой рассказывать друг о друге. Камер в подвале хватит?
– Кажется, свободных камер почти десяток.
– Мало. Нужно затребовать в магистрате каменщика, двадцать возов кирпича и срочно сделать кладку в подвале. Камеры нужны крохотные, чтобы человек мог только стоять.