Серый мир
Шрифт:
— Лучше, чтобы все, кроме носков, было уже ношеное. Самое главное — это обувь, в тех, что на мне, долго я не прохожу.
— Понял. Жди, я пошел.
— Давай. Удачи! Чуть не забыл: тот толстяк, что меня клеймил, очень нелестно о тебе отзывался. Проблем не будет?
— Не бойся, не впервой. Прорвемся!
Сотник вышел из моей камеры и закрыл за собой дверь на засов. Я остался в одиночестве и, чтобы не думать о предстоящей дороге в «Копилку смерти», решил немного попрактиковаться в улучшении своих магических способностей. Заодно, может, пойму, почему они у меня остались после клеймения. Детекторов, определяющих магию, которые были установлены в лагере, я не боялся. «Градусники» были устаревшими моделями, и использовать их можно было только для определения вероятности возникновения магических бурь, собственно говоря, это и было их основное предназначение. Пользовались ими до сих пор только из-за того, что их устройство было настолько примитивным, что срок службы был неограниченным. Обмануть подобную модель было довольно легко, даже более совершенные модели детекторов, «Сторож» и «Периметр-2М», были неоднократно обмануты мной. Уж чему-чему, а подобным фокусам в отрядах «Горных стражей» обучали очень хорошо. Мы же все-таки по основной специализации — диверсанты. Ну а то, что моя группа занималась в основном поиском магических аномалий и древних артефактов, это уж, как говорится, что приказали, там и стою.
Я сел на пол, скрестив ноги по-турецки, закрыл глаза и, совершив глубокий вдох-выдох, заглянул внутрь себя. Провалиться в темную пучину самогипноза удалось как никогда легко, вдох-выдох… И все, я уже созерцаю энергетику своего тела. Я видел внутренним зрением все органы, каждую клетку, каждую косточку и каждый кровеносный сосуд. Я решил погрузиться еще глубже.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Ниже.
Еще ниже.
Вдох-выдох.
Тьма начала расступаться, и я увидел то, о чем только слышал от знахарей и магов, — «энергетическое сердце», основу и первоисточник магической энергетики. Это было похоже на голубоватую дымку, которая трепетала и расходилась волнами. Было видно, как она дрожит от моего взгляда, как она нежна и тонка. Самое главное, что она была целая. Хоть и тонкая, но целая. Именно целостность и устойчивость к повреждениям определяли силу и умение магов.
— Нравится? — раздался мурлыкающий голос в моей голове.
Твою мать! Кто это? Что за хрень! Я рывком вывалился из медитативного состояния и от неожиданности стукнулся головой о стену камеры.
— Кто здесь? — испуганно прошептал я. — Бенина мама! Так это была не галлюцинация!
— Нет. Я не галлюцинация, — со смешком произнес голос в моей голове. — Я подарок судьбы, который выпадает раз в жизни, и то не каждому.
— Подарок, шёл бы ты на… хутор бабочек ловить!
— Никакой благодарности! Я ему все потроха исправил, магические способности вернул, а он меня обзывает. Да-а. Ничего в этом бренном мире не изменилось, люди такие же неблагодарные, как и триста лет назад.
— Говори, что тебе надо? Или сформулировать вопрос по-другому: что надо сделать, чтобы от тебя избавиться?
— Во-первых, перестань говорить вслух, мы можем с тобой общаться мысленно. Орешь, как потерпевший, посторонние люди могут подумать, что ты психически больной, — укоризненно произнес голос в моей голове. — Во-вторых, выкинь из головы мысли о том, чтобы избавиться от меня. Мы теперь с тобой связаны очень крепко и на очень долгий срок, может быть, даже навсегда. Нас теперь нельзя разделить. Я заделал прорехи в твоей энергетике своей сущностью, и теперь я — это ты, ты — это я. Мы неразделимы.
— Охренеть, и за что мне такое счастье? — мысленно произнес я. — Зачем ты мне нужен? Зачем я тебе нужен? Зачем все это?
— Затем, что ты сам не представляешь своего предназначения, — ответил Даймон. — Ты изменишь судьбу этого мира.
— А-а! Ну так бы сразу и сказал. Теперь все понятно: у меня раздвоение личности и синдром Наполеона. Я просто сошел с ума, — с усмешкой в голосе подумал я. — И если что, то я совершенно не хочу менять судьбу этого мира. Понял? Я хочу только одного: выполнить задание — найти тех, кто убил и покалечил моих друзей, а потом вернуться домой. А на этот бренный мир мне плевать, мы никогда не были с ним друзьями!
— Просто смирись с моим присутствием, так будет проще, — промурлыкал у меня в голове голос. — Не переживай, ты не сошел с ума! Я бы даже сказал, что ты теперь душевно стал более здоровым.
— Ага! Успокоил. Настоящий псих никогда не признает, что он того — «ку-ку»! Понял?!
— Все! Ты мне надоел, ноешь, как баба! — Мурлыканье перетекло в рык.
По моему телу, от самой макушки до кончиков пальцев на ногах, протекла теплая волна, и я немного «завис», стоя посреди камеры с полуоткрытым ртом. Теплая волна «смыла» все мои страхи и переживания. Я успокоился и принял факт существования в моей голове еще кого-то другого, сразу и бесповоротно. Где-то там, на задворках своего сознания, я понимал, что это все влияние Кота. Он, сука мурлыкающая, просто внушил мне, что его присутствие — это норма.
Сколько я так простоял, я не понял, может, несколько секунд, а может, и пару часов. Вывел меня из ступора скрип отворяемых снаружи запоров. В тюремную камеру зашли двое казаков, у обоих были усы и бороды, поэтому определить их возраст я не мог, но, скорее всего, оба молодые. Растительность на лицах была густой и без седины. Хотя это и не показатель, в этом мире бывает человек в двадцать лет уже седой как лунь, а бывает и в сто лет без сединки в волосах и по бабам бегает так, что молодые от зависти зубами скрипят. А что делать: магия!
Один из вошедших держал в руках средних размеров рюкзак, он бросил его на пол и вышел обратно во двор. Второй казак остался, но делал вид, что в тюремную камеру он зашел по ошибке и ему гораздо интересней смотреть на тюремную дверь, чем на узника. Я не заставил себя долго ждать, подошел к рюкзаку и, вывернув его, высыпал содержимое на пол камеры. В рюкзаке покоился целый ворох вещей: шерстяные носки, камуфляжные штаны, тельняшка, шерстяной свитер, легкая брезентовая куртка с большим капюшоном и в довершение всего — мои ботинки. Вот это да! Это же просто подарок судьбы какой-то!
Все вещи были не первого срока службы, в некоторых местах на куртке и штанах были заплаты. На коленях и локтях были нашиты дополнительные куски ткани. Еще в рюкзаке был метровый кусок веревки, он, видимо, должен был заменить мне пояс. Быстро скинув свою одежду, я переоделся в обновку, когда натягивал ботинки, аж зажмурился от удовольствия — после Васиных говнодавов моя обувь показалась мне верхом удобства и комфорта.
В кармане куртки я обнаружил четыре деревянных кольца. Кольца были из потемневшего от времени красноватого дерева, внутренняя поверхность колец была испещрена рунами. Ё-мое, так это же «кольца смерти», или «ауди», или, как еще их называют, — «тихий кастет»! А настроение-то все лучше и лучше. Вот ведь контрразведка, молодцы! Я о таком подарке и мечтать не мог. А тут на тебе — подарили! Четыре деревянных кольца, надетые на пальцы руки, образовывали кастет. Только от обычного кастета он отличался тем, что носить можно было постоянно, и при этом пальцы были разъединены. И только если сжать руку в кулак и произнести фразу-ключ, то деревянные кольца соединялись в единый монолит. Мысленную фразу-ключ придумывал владелец, первый раз надевая кольца на пальцы. По твердости деревянные кольца превосходили сталь, а получалось это за счет магии, силу которой кастет питал из жизненной энергии владельца. А самый главный фокус заключался в том, что через пару часов непрерывного ношения кольца становились невидимыми. Выдать владельца мог только загар на коже: в том месте, где были кольца, кожа не загорала и оставались белые полосы. Даже при рукопожатии кольца не ощущались. Стоит ли говорить, что подобное оружие было чрезвычайно редким и дорогим. Пользовались им в основном богатеи, разведчики и наемные убийцы. Чтобы не терять времени, я быстро надел кастет на пальцы правой руки. Старые свои вещи я запихал обратно в рюкзак.
Только после того как я облачился в новую одежду, на меня обратил внимание рассматривавший дверь казак. Он достал из кармана небольшой квадратной формы палароидный снимок и показал его мне. Снимок был очень плохого качества, скорее всего, снимали в темном помещении. С фотографии на меня смотрел молодой парень примерно моего возраста, может, на пару лет моложе. Лицо было правильной формы, нос прямой, с легкой горбинкой, какая бывает после перелома, глаза черного цвета, и на нижней губе небольшой шрам. Короткая стрижка и серьга в одном ухе — вот.