Серый мир
Шрифт:
— Жук, если поможешь мне, то я сниму с тебя клеймо, — посмотрев прямо в глаза парню, произнес я. — Тебя ведь Жуком кличут?
— Так это ты? Тот, за кого просили? — с усмешкой спросил Жук. — А точно сможешь снять клеймо? Оно ведь с магической подпиткой, верно?
— Смогу, ничего сверхсложного в этом нет, — ответил я ему уже на ходу, конвоиры погнали нас дальше.
Толстяк остался лежать на обочине дороги, его даже никто не убирал. Уже потом я узнал, что по следам колонны каторжан идет похоронная команда, которая и занимается сбором трупов.
— Ну тогда я с тобой, — легкомысленно ответил парень. — Только учти, что у меня есть некоторые, как бы это помягче сказать, недопонимания с местным криминалитетом. Понимаешь? И если ты будешь рядом, то тебя они тоже могут коснуться.
— Ничего страшного. Проблемой больше, проблемой меньше. Нам, татарам, все… по фиг, — переиначил я народную пословицу.
Жук ничего не ответил, и дальше мы с ним шли молча. Колонна каторжан в окружении конных конвоиров медленно шла вперед. Действия конвоиров были для меня непонятны. Зачем надо было гнать колонну бегом? Решили проверить действие заклятия-клейма? Или у них есть своеобразная форма тотализатора: кто первый умрет? Непонятно. Ну, в общем-то, дело-то не мое. Дыхание было ровное, ноги-руки, голова не болели, все было в норме. Даже странно, хотя что странного — ведь внутри меня теперь сидит ангел-хранитель.
Дорога петляла по заснеженным полям, как очень пьяная девка. Колонна двигалась то быстрым шагом, то медленным бегом. Где-то примерно через час от дороги отвернула широко натоптанная тропинка, которая метров через пятьсот уткнулась в дощатые ворота.
Посреди заснеженного поля стояло несколько невысоких длинных сараев, чем-то похожих на коровники в колхозах. Коровники стояли в форме буквы «П», тем самым образуя большой двор. Двор вокруг коровников был обнесен двумя рядами сетчатого забора. По углам стояли вышки, с которых в сторону коровников были обращены прожекторы и пулеметы. За вышками следовало пустое пространство метров в двадцать, а потом еще один забор, на этот раз деревянный частокол, по верху которого были натянуты мотки колючей проволоки. За забором расположились четыре строительных вагончика и вольер с собаками.
С первого взгляда охрана выглядела не слишком надежной, непонятно было, почему первый забор представлял собой сетку. По сетке было легко залезть наверх и, перемахнув через нее, добраться до вышек. Да и количество охранников вызывало смущение, их было не больше двух десятков, и, соответственно, в охране стоит не больше десяти, остальные в это время отдыхают. И это притом, что заключенных должно было скопиться не меньше двух сотен. Неужели весь расчет только на силу клейма? Может, есть еще что-то? Хотя бы вон те шары на вершине каждого столба, который держит металлическую сетку в ограде. Что это за шары? Магические детекторы? Но даже устаревшие системы магической сигнализации «Градус», именуемые в просторечии «градусниками», были меньшего диаметра. Да и на такой забор их за глаза хватило бы трех-четырех штук, а тут на каждом столбе висит по паре. Итого получается больше сорока штук. Зачем так много? А может, это вовсе и не сигнализация. Тогда что? Может, что-то наподобие ограды под электрическим током? Только вместо тока — магия? А что — как вариант.
Тем временем колонна каторжан подошла вплотную к дощатым воротам, которые начали медленно распахиваться. В образовавшийся проход втянулась колонна каторжан. Колонна быстро прошла внутренний периметр лагеря, и каторжане попали в обнесенный сетчатым забором накопитель.
Глава 6
Попав в обнесенный сетчатым забором двор, вновь прибывшие стали медленно разбредаться в разные стороны, некоторые оставались стоять на месте, явно не зная, куда идти и что дальше делать. Старожилы смотрели на новичков настороженно и с подозрением, но явно агрессивных действий пока не предпринимали. Оно и понятно, внутрилагерные отношения еще не успели сложиться, и будущие каторжане еще не сбились в стаи и шайки.
Стоявший рядом со мной Жук высматривал кого-то среди сидящих на земле людей. Основная масса людей обитала под навесами длинных бараков. Жук увидел кого-то и, схватив меня за рукав куртки, потащил к дальнему бараку.
— Кажись, все пройдет намного легче, чем я ожидал, — довольно улыбаясь, проговорил Жук. — Земелю увидел, он нам поможет.
Я ничего не ответил, молча шагал за ним следом, внимательно оглядываясь на ходу. Народу в лагере было много, никак не меньше двух сотен человек, а может, и больше, неизвестно еще, сколько там народу было в бараках, хотя и сомневаюсь, что кто-то в них сейчас был, все-таки на солнышке было теплее, чем в неотапливаемых дощатых постройках.
— Зровеньки були, пан Хохол, — широко улыбаясь во все тридцать два зуба, проговорил Жук, обращаясь к невысокому пузатому мужику. — Как жизнь? Смотрю, ты все никак не похудеешь?
— Геть звидселя! Пiшов ты к бiсовiй матерi — зло огрызнулся Хохол, — i бiльш не пiдходь до менэ. Зрозумiв?
— Даже так, — зло прошептал Жук. — Ну и хрен с тобой, золотая рыбка. Сам еще проситься к нам будешь. Вот только поздняк метаться будет! Понял?
Жук развернулся, и я увидел, что его лицо сведено гримасой ярости. Мы отошли метров на двадцать от барака и пристроились возле перевернутых металлических бочек.
Жук молчал, он о чем-то размышлял, весь его внешний вид показывал, что он пытается что-то придумать. Я стоял рядом и молчал, пусть пока Жук думает, а я лучше повнимательней осмотрюсь вокруг. Первые мои выводы о количестве каторжан в лагере были ошибочны, народу скопилось меньше двухсот человек, я бы сказал, что на улице было человек сто двадцать — сто пятьдесят, не больше. Но вот само расположение людей навевало на некие мысли о том, что внутри бараков есть еще кто-то. Причем этот кто-то обладает определенной силой и авторитетом. Возле входа в бараки сидело несколько крепких парней, которые вроде бы и просто сидели на корточках, но при этом они больше были похожи на охранников, караулящих находившихся во дворе каторжан. Как говорится, было бы стадо, а пастух всегда найдется.
— «Не верь, не бойся, не проси», — наконец, подняв взгляд на меня, медленно произнес Жук. — Слышал о таком высказывании?
— Конечно, слышал. Думаешь, воры «держат шишку»? — решил уточнить я.
— Скорее всего. Видел того толстяка, к которому я обращался? Так вот он в этом лагере уже второй раз, — язвительно произнес Жук. — Эта бандеровская сука должна мне денег. Я рассчитывал, что он нам поможет. А оно, видишь, как вышло.
— Не понял, как это — во второй раз? — От удивления я встал с лежащей на земле бочки и, обернувшись, стал рассматривать толстяка, к которому мы с Жуком подходили.
Что-то толстый Хохол совсем не был похож на человека, вернувшегося с каторги, отбыв там десятилетний срок. Вот на отожравшегося сметаной кота он был похож. Весь такой круглый, лоснящийся и довольный жизнью.
— Я и сам не знаю, как это у него получается, — пожав плечами, ответил Жук. — Но в определенных кругах давно ходят слухи, что рудники в Драконьих горах — не совсем обычная каторга.
— Это уж как-то я и сам понял!
— Серый, глянь в ту сторону. Видишь, к Хохлу два молодчика подошли и в нашу сторону глазками зенькают? — прошептал Жук. — Это пристяжь, из свиты Угла. А это значит, что у меня проблемы.