Серый мир
Шрифт:
— Нельзя. Второй раз нельзя. Тем, кто еще находится под действием внушения, повторный гипноз выжжет мозг, тем, на кого внушение перестало действовать, повторный гипноз что мертвому припарки. Так что про повторное внушение забудь.
— Понятно. Значит, как всегда, в случае чего придется все кулаками решать.
Кот промолчал, видимо, решил, что ответ и так очевиден, поэтому и не стоит утруждать себя. Ну и ладно!
Атмосфера в лагере была напряженной, беспокойство и страх парили в воздухе настолько ощутимо, что, казалось, можно кожей ощутить их липкое присутствие. Периодически на территории то тут, то там возникали короткие стычки. В темных закутках лагеря ненависть и злоба находили свой выход в драках и убийствах. Тяжелая, гнетущая атмосфера все больше и больше накалялась, казалось, еще мгновение — и нарыв прорвется, выплескивая из своего зловещего нутра все самое страшное и черное, что есть в человеческой натуре.
Ближе к полудню выяснилось, что кормежки не будет. В «Копилке» кормили один раз в день, примерно в час дня. Кормили плохо, что и понятно, чай, не бояре здесь харчевались. Каторжане, они кто? Быдло! Расходный материал! Их что, разносолами кормить и деликатесами? Основную часть рациона составляла жидкая баланда, сваренная из отбросов. Но даже этой мерзкой кормежки сегодня не было. Объяснение этому факту могло быть только одно — в ближайшее время должна была прибыть команда «покупателей» с рудника. В пользу этой версии говорил еще и тот факт, что в закутке, где обитал Угол, припасы тоже подходили к концу. Под топчаном, на котором я сейчас сидел, стояла коробка, в ней лежали последняя пачка галет и две банки тушенки. Этого как раз должно было хватить, чтобы слегка позавтракать нескольким взрослым мужчинам. А это значит, что Угол точно знал, когда с рудника приедет команда, поэтому и продуктов он заготовил ровно столько, чтобы хватило ему и его людям.
Прошло еще несколько часов томительного ожидания, и за воротами лагеря началось какое-то оживление: подъехало несколько грузовиков и стареньких внедорожников ГАЗ-69, из них выпрыгнули запакованные в камуфляж бойцы, которые тут же принялись разгружать грузовики, вытаскивая из них длинные свертки брезента. Обитатели «Копилки» хлынули к забору, плотно облепив его, всем было интересно знать, что же их ожидает. Когда все брезентовые свертки покинули кузова машин, «камуфляжники» развернули брезент и вытащили на свет длинные трубки, которые тут же начали собирать в длинные шесты. На расчищенной от снега площадке появилась собранная из шестов решетчатая конструкция. Площадка квадратной формы три на три метра была отгорожена трубчатыми шестами. На шесты накинули брезент, и получился большой навес квадратной формы. Перед входом под брезентовый навес установили несколько дополнительных решеток, и получился своеобразный турникет, который разделял вход под навес на две части. Видимо, внутри навеса пространство тоже было разделено на две части.
Внутрь навеса прошли несколько человек и минут двадцать не появлялись наружу, видимо, они дорабатывали внутреннее убранство до нужной кондиции. Внедорожники и грузовики отъехали от навеса на двадцать метров, образуя охранный периметр. В грузовиках и внедорожниках на турелях были установлены крупнокалиберные пулеметы. Возле каждой машины, прячась за бортами, замерло в ожидании по паре бойцов с автоматами и карабинами.
Из-под брезентового навеса вышел высокий, крупного телосложения мужчина в черной вязаной шапочке, он направился прямиком к лагерным воротам. На плече у него стволом вниз висел АКМ. Из карманов разгрузочного жилета торчали автоматные рожки, а к правой штанине была прикреплена большая кобура под пистолет Стечкина.
Как только машины отъехали от навеса, лагерная охрана перестала играть роль пассивных наблюдателей и принялась выполнять свои обязанности. Криками и выстрелами поверх голов каторжан отогнали от забора и загнали в глубь лагеря.
Навстречу здоровяку с АКМ вышел начальник лагеря — невысокий толстяк в шапке-ушанке. Они встретились в нескольких метрах от ворот лагеря. Командир рудничной команды подошел к месту встречи первым, но ближе подходить он не захотел, предпочел немного подождать. Встретившись, они пожали друг другу руки и, отойдя в сторонку, несколько минут о чем-то говорили. Было видно, что начальник лагеря пытается что-то объяснить здоровяку, тот морщится и недовольно задает вопросы. Начальнику лагеря вопросы здоровяка причиняли явный дискомфорт, он краснел и виновато оправдывался. Интересно получается: начальник лагеря заискивает перед заезжими вояками. С чего бы это? Казалось бы, должно быть совсем наоборот, а оно вон как получается.
Я стоял на крыше барака и с помощью «сверхзрения» рассматривал действия команды с рудника. Интересные ребята: действуют слаженно и профессионально, да еще и отлично экипированы. АКМ и СКС — это очень неплохо для нашего мира. Это вам не винтовки Мосина и автоматы Шпагина, это совершенно другая весовая категория. На данный момент один АКМ по цене равняется шести ППШ, а СКС идет за десять винтовок Мосина. Человеку, вновь прибывшему в наш мир, может показаться странным, что оружие шестидесятых годов считается отличным вариантом. А что делать, если альтернативой могут служить только стрелковые образцы периода Великой Отечественной войны? Еще одной причиной повального использования стрелкового оружия шестидесятых годов была относительная дешевизна боеприпасов. Патрон 7,62х39, так называемый промежуточный патрон, принятый на вооружение в СССР в 1943 году, был очень популярен в этом мире.
В последние пять лет этот вид патронов поступал в наш мир регулярно и в огромных количествах. Это было связано, скорее всего, с тем, что в старом мире их утилизировали, в связи с тем что вышли сроки хранения, а может, как всегда, генералитет решил заработать денег на торговле оружием. Боеприпас достаточно мощный, что позволяет эффективно работать с ним на расстоянии до километра. При этом патрон 7,62х39 мм был в два раза дешевле, чем 5,45х39 мм. Ну а боеприпас 7,62х25 мм, который подходит для пистолета ТТ и пистолета-пулемета ППШ, так тот вообще стоит копейки. Поэтому оружие периода сороковых годов и пользовалось такой популярностью. А что: дешево и сердито!
Я уж молчу про крупнокалиберные пулеметы НСВ «Утес», которые были установлены в грузовиках. «Утесы» — это очень и очень дорого. Основным тяжелым пулеметом нашего мира были ДШК военного и послевоенного периода. Этих пулеметов было много, и стоили они недорого. «Утесы» могли попасть к нам только по специальному заказу, а это удовольствие недешевое. А самое непонятное: зачем Торговому союзу продавать «Утесы» хозяевам рудника? Не в правилах торгашей продавать современное вооружение на сторону. Торгаши продают все более-менее приличное только своим непосредственным компаньонам, а всем остальным «впаривают» образцы не моложе тридцати-сорока лет, и то таких случаев единицы. А тут такое богатство: грузовики, газики, автоматы, «Утесы» и новенькие камуфляжные костюмы.
— Жук, как тебе эти, с рудника? — спросил я у стоявшего рядом со мной Вовки.
— Да как-то странно: с одной стороны, хорошо, что так быстро приехали — не придется всю ночь от других бараков отбиваться, а с другой стороны — слишком они хорошо экипированы для обычных бандитов. — Жук доедал тушенку и поэтому говорил с набитым ртом, не все его слова были понятны. — Уж больно они похожи на военных наемников.
— Это точно. Как думаешь, на кого могут работать эти ребята? И хватит жрать!
— Вариантов нет. Заказчик может быть только один — кто-то из глав Торгового союза. Больше некому.
— Насколько я знаю, хозяева рудника не контактируют с торгашами. Может, все-таки кто-то другой?
— Кто? Кто в нашем мире обладает такими же возможностями, как торгаши?
— Только тот, кто получил контроль над порталом, работающим со старым миром, — выдал я версию, которая давно вертелась у меня в голове.
— Ты хочешь сказать, что хозяева рудника заполучили портал?