Серый волк. Бегство Адольфа Гитлера

Уильямс Джерард

Западные союзники теперь стремительно продвигались по немецким землям на восток, к рекам Эльбе и Мульде, навстречу Красной Армии. 21-я группа армий фельдмаршала Монтгомери повернула на северо-восток и наступала на Ольденбург, Бремен и Гамбург. На ее правом фланге 9-я армия США Уильяма Симпсона и 1-я армия Кортни Ходжеса вышли к Эльбе в районе Магдебурга и к реке Мульде за Лейпцигом. 3-я армия генерала Паттона направилась на юго-восток, к чешской границе. Деревни и населенные пункты, где противник пытался обороняться, но быстро сдавался, оставались невредимыми, в противном случае буквально стирались с лица земли, становясь «памятниками 3-й армии» [315] – выразительными свидетельствами того, что здесь прошли солдаты Паттона. Для ускорения продвижения войск командование Союзников часто посылало вперед мэров городов – и захваченных, и разрушенных – вместе с передовыми разведотрядами армии США, чтобы те убеждали коллег-бургомистров, упорствующих в сопротивлении или выжидающих, что в интересах жителей города следует вывесить в каждом доме белый флаг или лист бумаги. К югу от направления ударов основных частей Паттона 7-я армия Александра Патча только что вышла к Нюрнбергу. Еще южнее 1-я французская армия Жана де Латра достигла пригородов Штутгарта и устремилась к Дунаю и Австрии. Вскоре Оберзальцберг, убежище нацистской элиты в баварских Альпах, был отрезан от северных территорий Германии и от Берлина в частности.

315

«памятниками 3-й армии»: Charles Whiting, Pattons Last Battle (New York: Stein & Day, 1987).

Для Бормана ситуация стала критической: Красная Армия, наступая севернее и южнее Берлина, брала город в огромные клещи. При этом фюрер отказывался покидать столицу, и тщательно выстраиваемый Борманом план проведения операции «Огненная Земля» оказался под угрозой срыва. Самолеты «Эскадрильи фюрера», личного воздушно-транспортного подразделения Гитлера, [316] ожидали его в берлинских аэропортах «Гатов» и «Темпельхоф» для эвакуации в Баварию, Испанию или в другое место. Однако весьма скоро они должны были оказаться в пределах досягаемости советской артиллерии. Самолеты авиационной части Kampfgeschwader 200, авиационного крыла специального назначения люфтваффе, которое дислоцировалось на базе в Травемюнде [317] на побережье Балтийского моря, – были готовы унести фюрера еще дальше. По ночам на Хафельских озерах к западу от Берлина дежурили гидросамолеты, готовые немедленно вывезти нацистских лидеров из Берлина. Так называемая «Ось «Восток-Запад» – бульвар в центре города, ведущий от Бранденбургских ворот к Колонне Победы, – был расчищен и превращен в импровизированную взлетно-посадочную полосу.

316

личного воздушно-транспортного подразделения Гитлера: Glen Sweeting, Hitlers Squadron: The Fuehrer’s Personal Aircraft and Transport Unit 1933–1945 (Dulles, VA: Brasseys, 2001).

317

Многие документы фюрера погибли среди горящих обломков: Geoffrey J. Thomas and Barry Ketley, KG 200: The Luftwaffes Most Secret Unit (Crowborough, UK: Hikoki, 2003).

20 апреля Борман отдал приказ о начале операции «Гарем», в ходе которой персонал правительственных учреждений и их архивы, включая личный архив Гитлера, были перевезены в Баварию. Той ночью в аэропорт «Гатов» прибыли 10 грузовых самолетов, которые, взяв на борт архив фюрера, вылетели в Мюнхен. Девять из них долетели до Мюнхена благополучно, десятый же, пролетая над Хейденским лесом на предельно низкой высоте, задел верхушки деревьев, упал и разбился. Многие документы фюрера погибли среди горящих обломков. [318] В тот момент планировалось, что сам Гитлер вместе со своими приближенными вылетит на юг двумя днями позже, 22 апреля.

318

Испытательный полигон и крупная база дальней и морской авиации Германии в период Второй мировой войны. В прошлом самостоятельный город, ныне Травемюнде является пригородом Любека. – Примеч. ред.

Тем временем Аллен Даллес продолжал операцию «Восход», возобновив переговоры с обергруппенфюрером СС Вольфом вопреки недавнему приказу Донована свернуть их. 23 апреля Карл Вольф намекнул Даллесу, [319] что теперь, после консультаций в Берлине с Гитлером и Борманом 18–19 апреля, он обладает достаточными полномочиями, чтобы отдать приказ о капитуляции немецким войскам в Италии. 24 апреля на юг, в Австрию, вылетели Кальтенбруннер и оберштурмбаннфюрер СС Ганс Гельмут фон Хуммель, чтобы сменить Хёттля на переговорах в рамках операции «Кроссворд». [320] Хуммель был адъютантом Бормана и отвечал за ведение записей обо всех некогда похищенных и теперь принадлежащих фюреру произведениях искусства и местах их тайного хранения. Самое важное из этих хранилищ находилось в Альтаусзее, неподалеку от дома Кальтенбруннера, в старой соляной шахте – здесь содержалась большая часть коллекции Гитлера, и этот клад должен был стать основным козырем в любой сделке с Даллесом.

319

Карл Вольф намекнул Даллесу: Srodes, Allen Dulles.

320

вылетели Кальтенбруннер и оберштурмбаннфюрер СС Ганс Гельмут фон Хуммель, чтобы сменить Хёттля на переговорах в рамках операции «Кроссворд»: Сводное донесение о результатах допроса Ганса-Гельмута фон Хуммеля, подготовлено капитаном С. Л. Фейсоном-мл. из отдела УСС по расследованиям вывоза предметов искусства от 11 октября 1945 г. (Prisoner of War Papers, Combined Services Detailed Interrogation Center, Bad Nenndorf, Germany). В момент ареста американцы обнаружили у Хуммеля рейхсмарки в золотых монетах на огромную сумму, украденные им в ходе величайшего ограбления банка в истории. Интересно, что такой же «груз» был изъят при задержании и у жены Бормана Герды; к тому времени она уже страдала от тяжелой формы рака и 23 марта 1946 г. скончалась от отравления ртутью, использовавшейся в то время для противораковой терапии.

События развивались настолько быстро, что две прежде независимые серии встреч в рамках операций «Восход» (переговоры с Вольфом) и «Кроссворд» (переговоры с Кальтенбруннером) теперь неразрывно сплелись. 26 апреля Хёттль доложил Кальтенбруннеру о результатах очередного визита в Швейцарию, где он договорился с офицером УСС Эджвортом Лесли об организации личной встречи Даллеса и Кальтенбруннера [321] в австрийском городке Фельдкирх рядом с швейцарской границей. Даллес понимал, что Хёттль – всего лишь марионетка, [322] и что большая часть получаемой от него информации о «Цитадели нации» крайне сомнительна. Даллес также знал, что Австрия не сможет капитулировать так, как это сделала Италия в сентябре 1943 г., когда несмотря на созыв временного правительства эта страна фактически осталась частью Третьего рейха. Чем бы ни закончились эти переговоры, для Австрии время неумолимо истекало, поскольку после взятия Вены танки 3-го Украинского фронта Красной Армии стремительно продвигались на запад. У Кальтенбруннера должны были быть скрытые мотивы в этих переговорах – и они становились понятными на фоне предложений Мартина Бормана.

321

…личной встречи Даллеса и Кальтенбруннера: NARA, College Park, Maryland; Wilhelm H"uttel [H"ottl], Third Army Preliminary Interrogation Report No. 17, June 1945, NA RG 263, Wilhelm H"uttel CIA Name File, Vol. 1.

322

…всего лишь марионетка: Dulles, Secret Surrender.

(Далее в этой части книги курсивом выделены фрагменты текста, содержащие выводы, сделанные авторами книги на основе собственных исследований и дедуктивных умозаключений; более подробно об этом см. в главе 16).

Используя любимый прием Бормана – метод кнута и пряника, – Кальтенбруннер и Хуммель дали понять Даллесу, что Борман намерен предложить Союзникам «пряник» в виде информации о местонахождении всех произведений искусства, награбленных нацистами. Они будут переданы Союзникам в полной сохранности вместе с остатками национального достояния Германии [323] , включая золотой запас страны, ее валютные резервы, облигации и промышленные патенты, – разумеется, кроме той немалой части этих богатств, которую Борман уже успел спрятать за границей. Дополнительным и особенно привлекательным пряником было взятое Борманом обязательство предоставить Союзникам самые передовые военные технологии [324] вместе с информацией о местонахождении их создателей – Вернера фон Брауна с командой разработчиков «Фау-2» и ученых «Уранового клуба». Более того, одновременно можно было бы подписать соглашение о прекращении огня в Италии. Но какая цена была объявлена за все эти сокровища? Союзники закрывают глаза на побег Адольфа Гитлера, Евы Браун, Мартина Бормана, Генриха Мюллера, Германа Фегелейна и Эрнста Кальтенбруннера. Прочие нацистские иерархи остаются предоставленными своей судьбе.

323

национального достояния Германии: Ian Sayer and Douglas Botting, Nazi Gold (Edinburgh: Mainstream, 1998). Последние активы Рейхсбанка были перевезены из Берлина и региональных отделений банка в Мюнхен, в «бункер Бормана», двумя спецпоездами и колонной грузовиков 28 апреля, всего за два дня до взятия города 3-й армией Паттона.

324

самые передовые военные технологии: Neufeld, Rocket and the Reich. Наиболее ценные ученые и технические специалисты, работавшие над программой создания баллистических ракет, а также 14 тонн документации были под усиленной охраной эсэсовцев перевезены на автомобилях из Пенемюнде в Нордхаузен. Командовал конвоем Ганс Каммлер, безжалостный обергруппенфюрер СС, который имел строгий приказ от Бормана в случае необходимости убить ученых и уничтожить документы.

«Кнут» был простым. Германия заявляла о том, что способна бомбардировать Восточное побережье США оружием массового поражения; [325] чтобы эта дезинформация достигла американских разведслужб, были приложены значительные усилия – и не без успеха (см. главу 16). Это оружие было оснащено боеголовками, начиненными зарином и табуном – на тот момент самыми токсичными нервно-паралитическими отравляющими веществами, когда-либо созданными человечеством. Вдобавок, множество произведений искусства, спрятанных в хранилищах в стволах глубоких шахт, будут уничтожены взрывчаткой и навечно погребены под землей. Значительная часть величайших шедевров, созданных на протяжении столетий развития Западной цивилизации, оказалась теперь в заложниках, и угроза ее уничтожения в рамках исполнения приказа Гитлера от 19 марта 1945 г., известного как «Декрет Нерона» [326] была вполне реальной. Это распоряжение, официально называвшееся «Декретом о мероприятиях по разрушению [инфраструктуры] на территории рейха», предписывало полную ликвидацию всей промышленной инфраструктуры и производственных мощностей; планировалось также уничтожить все культурное наследие рейха и всех ключевых сотрудников предприятий и учреждений, которые могли бы быть полезными державам Союзников, хотя в официальный текст декрета эти планы не были включены.

325

оружием массового поражения: Cornwell, Hitler’s Scientists. Хотя Союзники располагали значительными запасами химического оружия – хлорина, фосгена и иприта, – в производстве боевых биологических средств на основе органофосфатов они плелись далеко позади немцев. В 1936 году доктор Герхард Шрадер из компании IG Farben синтезировал высокотоксичное вещество, названное «табун», которое парализовало нервную систему человека и вызывало смерть от удушья в течение 20 минут. В сентябре 1939 года в Германии началось производство зарина – еще более смертельного препарата. К 1945 году в силезском городе Дюэрнфурте (ныне город Бжег-Дольны в Польше) было накоплено около 12,5 тыс. тонн табуна, произведенного для различных боеприпасов и средств доставки – мин, снарядов и т. д., многие из которых хранились в подземных тоннелях «Миттельверка» в Нордхаузене, где собирали ракеты «Фау-2». Боевые заряды зарина и табуна проектировались и для самолетов-снарядов «Фау-1» – того самого оружия, которым Германия намеревалась обстреливать побережье США со своих подлодок (см. главу 16). Зарин и табун производились также для первой межконтинентальной баллистической ракеты A-9/A-10, однако сама она существовала лишь на чертежных досках в Пенемюнде. Ее проектные спецификации составляли часть тех 14 тонн научной документации, что находились в руках обергруппенфюрера СС Каммлера (см. предыдущее примечание).

326

известного как «Декрет Нерона»: William L. Shirer, The Rise and Fall of the Third Reich: A History of Nazi Germany (New York: Touchstone, 1959). Гитлер считал, что германский народ его предал, и поэтому был абсолютно беспощаден к населению собственной страны. В разговоре с Альбертом Шпеером он заявил: «Если война будет проиграна, нация также погибнет. Это ее неизбежный удел. Нет необходимости заниматься тем основным, что понадобится народу, чтобы продолжить самое примитивное существование. Напротив, будет гораздо лучше уничтожить все это нашими же руками, потому что иначе немецкая нация лишь докажет, что она слабее, а будущее будет принадлежать более сильной восточной нации (России). Кроме того, после битвы уцелеют только неполноценные люди, ибо все полноценные будут перебиты» [цитата приводится по изданию: Лавренов С. Я., Попов И. М. Крах Третьего рейха. M.: ACT, 2000. С. 35. – Примеч. перев.]. С таким чудовищным нигилизмом фюрера были согласны далеко не все. Некоторые – в том числе Альберт Шпеер и многие высшие чины вермахта, – пытались отменить «Декрет Нерона». Предвидя противодействие, Гитлер объявил в своем декрете: «противоречащие этому приказу указания силы не имеют» [цитата приводится по изданию: Якобсен Ганс-Адольф. Вторая мировая война: Два взгляда. М.: Мысль, 1995. – Примеч. перев.]. Борман пытался использовать неповиновение Шпеера как возможность отдать его под трибунал, но безуспешно. Большинство гауляйтеров Бормана последовало его приказам, заставив агентов Союзников поверить в реальность угрозы. Так гауляйтер Обердонау Август Эгрубер уверял, что хранилище предметов искусства в Альтаусзее заминировано и «не попадет в руки большевиков или международного еврейства». По иронии судьбы «Декрет Нерона» весьма походил на план Моргентау, т. к. сулил Германии превращение в исключительно аграрную страну.

Решение оставалось за Союзниками, однако часы тикали. 25 апреля, за день до упомянутого выше доклада Хёттля Кальтенбруннеру, Красная Армия окружила Берлин, а части 1-го Украинского фронта под командованием маршала Конева встретились на Эльбе с солдатами 1-й армии США генерала Ходжеса. Германия оказалась рассеченной пополам широкой полосой оккупированных войсками Антигитлеровской коалиции территорий, и лишь самый ее север и юг оставались под контролем нацистов.

3 февраля 1945 г. был осуществлен крупнейший дневной авиационный налет на Берлин. В общей сложности 937 американских тяжелых бомбардировщиков Боинг B-17 «Летающая крепость» сбросили на город 2 298 тонн бомб, погубив тысячи жизней и нанеся городу (в том числе правительственному кварталу) огромный ущерб.

Среди прочих правительственных зданий, пострадавших в тот день, было здание Рейхсканцелярии на углу Вильгельмштрассе и Фоссштрассе; здесь серьезно пострадал офис Бормана. Штаб гестапо на улице принца Альбрехта и Рейхсбанк на Хаусфогтайплац были буквально стерты с лица земли после целой серии прямых попаданий авиационных бомб. 4 февраля Борман написал своей жене: [327]

327

4 февраля Борман написал своей жене: Sayer and Botting, Nazi Gold.

Я только что нашел себе пристанище в кабинете моего секретаря – единственном помещении, где есть временное подобие окон. Вчерашний налет был очень тяжелым. Парк Рейхсканцелярии выглядит чудно: глубокие кратеры, поваленные деревья, дорожки, засыпанные мусором и обломками. В резиденцию фюрера [в старом здании Рейхсканцелярии] попало несколько бомб. В новую Рейхсканцелярию тоже попало несколько бомб, и теперь там невозможно работать. Здания Партийной канцелярии [кабинеты на верхних этажах центрального корпуса новой Рейхсканцелярии] тоже представляют собой жалкое зрелище. Телефонная связь по-прежнему отсутствует; ни резиденция фюрера, ни Партийная канцелярия не имеют связи с внешним миром.

В довершение всего в так называемом «правительственном квартале» до сих пор нет ни освещения, ни электричества, ни воды! У нас напротив Рейхсканцелярии стоит цистерна с водой – и это наша единственная вода, чтобы готовить и умываться! Но самое страшное – это туалеты. Эти свиньи специального назначения [охрана и телохранители СС] постоянно ими пользуются, и ни один даже не подумал взять ковш воды и смыть за собой. Этим вечером мне, судя по всему, выделят комнату в бункере, где я смогу работать и спать.