Северная война
Шрифт:
— Туда! — скупо махнул Егор в сторону сферического холма, поросшего редким хвойным мелколесьем.
С холма открывался отменный вид: большинство шведских костров наблюдалось севернее Охты, образовав неправильную полуокружность, прижимающую Ниеншанц к Неве. Но одинокий костер виднелся и на востоке, на берегу крутой излучины Большой Охты, в двух верстах от приметного холма.
— Там что-то есть! — уверенно высказался Василий Волков, проследив за взглядом Егора. — Может быть, мост, а может, какие-то важные склады. Хотя какой смысл устраивать склады в этих гадких болотах?
— За мной! — скомандовал Егор и торопливо зашагал на восток.
«До зари остается всего-то часа два с
Когда они вышли к самому краю молодой осиновой рощи, под правой ногой что-то громко и смачно хрустнуло, Егор торопливо нагнулся и подобрал с земли крепкую грибную шляпку.
— Осиновик, наверное, — шепотом предположил Ухов. — Июль выдался очень теплым и влажным, вот колосовики и поперли…
До яркого прибрежного костра, мерцавшего впереди загадочным светлячком, оставалось метров восемьдесят — девяносто.
— Дожидайтесь меня здесь и не шуметь! — строго велел Егор и по-пластунски осторожно пополз на светло-оранжевый огонек пламени.
Через пять-шесть минут все стало окончательно ясно: это был ночной лагерь шведских артиллеристов, сплавляющих по Большой Охте крепкие плоты с закрепленными на них полевыми мортирами и деревянными ящиками, в которых, очевидно, находились картечные и зажигательные гранаты.
«Смотри-ка ты, вам опять везет! — искренне обрадовался внутренний голос. — Весенние воды Большой Охты подмыли корни у нескольких старых деревьев, те и упали в реку, надежно перегородив ее русло. Наверно, артиллеристы доплыли до этого затора уже под вечер и решили, что в темноте не стоит заниматься расчисткой русла, отложив эти непростые работы до утра… Да, семь мортир, это не шутки! Молодцы все же шведы, здорово придумали с плотами. Чем мучиться, перетаскивая это железо по топким болотам, строя надежные и крепкие гати, куда как проще — спустить орудия по спокойному и неторопливому течению реки. Только вот что же охрана такая несерьезная? Скорее всего, они просто были уверены, что к ночи обязательно доберутся до основного лагеря…»
Плоты с мортирами и громоздкими ящиками дружно — один за другим — выстроились вдоль речного берега, напротив центрального плота горел высокий костер, вокруг которого сидели три явно подвыпивших шведа, ведущих между собой степенную беседу, поминая через каждое пятое слово своего молодого и храброго короля «Карлоса». По сторонам от костра были разбиты три большие парусиновые палатки, из которых доносился громкий и раскатистый храп.
Вернувшись к своим подчиненным, Егор кратко и доходчиво обрисовал диспозицию предстоящего боя:
— Времени у нас мало, уже скоро рассвет. Поэтому действуем быстро и слаженно: подползли, умертвили всех ворогов, пушки и боеприпасы утопили в реке… Семь плотов, на каждом из которых, я думаю, было по два человека, которые орудовали шестами да веслами. Для большего количества людей там уже тесновато. Три пьяненьких солдата сидят у костра, следовательно, в каждой из палаток спят по три-четыре человека. Если прозвучат несколько выстрелов, то и ничего страшного: сегодня весь шведский лагерь практикует ночную праздничную пальбу. А вот гранат взрывать не будем, нечего раньше времени пугать противника… Сегодня, господа, все складывается в нашу пользу: ведь и шведские моряки сейчас наверняка на своих фрегатах расслабляются горячительным, глядишь и не заметят, как брандер приблизится к ним в темноте… Так, сейчас разбиваемся на четыре боевые группы: я и полковник Волков берем на себя троицу у костра, все остальные четко делят между собой палатки. Шеи сворачивать на стороны, умело и дельно работать ножами! Пистолеты разрешаю только на крайний случай… Раз взрывы полностью исключаются, то приказываю все гранаты оставить здесь. Сложите вон под тем кустиком орешника. Ухов, слушай сюда! Ты у нас парнишка смелый, бесстрашный и все такое, но, не обижайся, полностью не подготовленный к ночным рукопашным схваткам. Поэтому строго приказываю: вперед всех не лезть, сторожиться, подстраховывать товарищей! Ну, готовы? Все — с Богом…
В такие моменты, когда до решительного соприкосновения с противником остаются считанные мгновения, нереально обостряются зрение и слух, а нос наполняется целым букетом ранее не замечаемых запахов и ароматов. Вот и сейчас Егор, осторожно подползая к берегу Большой Охты, видел — в неярком лунном свете — каждую травинку и веточку на своем пути. Слышал легкий шорох ветра в сосновых ветках, задумчивый треск сверчка в молодых кустах черничника. Вдыхал полной грудью разные речные и лесные ароматы, самым сильным из которых был чуть горьковатый запах близкого дымного костра…
Когда до троицы шведов, продолжавших солидно и чуть расслабленно болтать между собой, оставалось метров десять — двенадцать, они с Волковым разделились, оползая костер с разных сторон. «Раз, два, три… семь, восемь…» — медленно считал про себя Егор: по договоренности с Василием — на счет пятьдесят они должны были синхронно броситься на беззаботного и расслабленного противника.
Веселое и беззаботное потрескивание угольков в спокойном костре, монотонная и размеренная речь на незнакомом языке… «Сорок девять, пятьдесят — пора!» Рывок, удар, второй, мерзкий хруст, предсмертные хрипы и стоны иноземных пришельцев…
Внезапное ночное нападение на сонного и беспомощного врага — вещь непостижимо скоротечная. Раз, два, три — и все закончилось… Сколько времени прошло на самом деле? Только сторонний наблюдатель может сообщить — с некоторой степенью точности и достоверности, и то если у этого наблюдателя достаточно крепкие нервы. А непосредственные участники схватки вам ничего путного не скажут, будут дружно и упорно твердить только о нескольких кратких мгновениях…
Все шведские пушкари были успешно перебиты. В отряде Егора оказался только один легкораненый: как легко можно догадаться — сержант Ухов, не искушенный в высоком искусстве рукопашного боя. Сонный широкоплечий швед успел вмазать Ваньке по лбу рукояткой пистолета, мгновенно выхваченного из-за пояса. Удар получился совсем даже несильным и откровенно скользящим, но кожа на голове сержанта была рассечена и щедро содрана, поэтому кровь из образовавшейся ранки сочилась и капала достаточно бойко.
— Ну ты, друг Ванюша, и изгваздался! — без устали удивлялся Волков, лично бинтуя подчиненному поврежденную голову. — Царапина-то совершенно ерундовая и пустяковая, а вся грудь у тебя так щедро заляпана алой кровушкой, будто бы туда ядро попало пушечное, все разворотив при этом…
Когда мортиры и ящики с боеприпасами были — не без труда — утоплены в ночных водах Большой Охты, Егор скомандовал:
— Быстро забрать из орешника и разобрать ручные гранаты! Жемов и Федькин! Вы остаетесь на этом берегу. Ставлю перед вами следующую боевую задачу: следовать вверх по течению Большой Охты, в двух-трех верстах найти подходящее место и устроить там засаду. Что-то мне подсказывает, что за первыми плотами с мортирами могут следовать и другие… Какое место подходящее для засады? Думаю, что высокий обрывистый берег над глубоким речным омутом, чтобы гранаты было сподручно и удобно метать на плоты с пушками, прямо на головы артиллеристов… Ждать появления шведов ровно сутки, после чего возвращаться — прежним путем — в крепость Ниеншанц. Выполнять! Всех остальных прошу немедленно приступить к переправе! Время не ждет…