Северные новеллы
Шрифт:
Веками охотился в дальневосточной тайге человек с винтовкой, выбивал нещадно несказанную красу здешних мест — гигантских кошек. Нынче пора бы одуматься. На всем Дальнем Востоке ухитрились пересчитать тигров, как кур на птицеферме. Их полторы сотни штук осталось...
Запаршивевшую, стертую, в лишаях, кишевшую блохами шкуру старого тигра пришлось облить соляркой и сжечь, она ни на что не годилась. И мясо хищника не пустили на корм скоту: как определил ветеринар, оно оказалось зараженным гельминтами — паразитическими червями. Тушу облили известью и зарыли в глубокой яме.
V
Весною ему минуло десять лет, и он был в самом расцвете сил, отменного здоровья. Это был на удивление крупный амурский тигр, самец с прекрасным густым мехом затейливого узора и расцветки, сталеподобной крепости клыками; мышцы так и перекатывались на гибкой спине и широкой груди. Весил Молодой (назовем его так) три с половиной сотни килограммов, а в длину вытянулся на три метра, не считая метрового хвоста. Ни в схватках с таежным зверьем, ни в брачных битвах с сородичами за право обладания самкой он еще не знал поражений. Врагов у него не было. Кроме человека. Но деревни и поселки тигр обходит стороною. Унаследованным от прародителей инстинктом он испытывал страх перед людьми, которые на протяжении столетий выбивали тигров.
Приближался к человеку Молодой лишь дважды, учуяв сладостный запах собачатины. Один раз в кромешной тьме он подстерег на таежной тропе всадника. Это был лесник. Он возвращался из дальнего объезда и держал на длинном поводке свою промысловую лайку. Тигр так ловко и бесшумно прикончил пса и перерезал, как бритвой, зубами новодок, что человек почувствовал неладное только тогда, когда подтянул к себе противоположный конец дубленого ремня.
Другой раз, тоже ночью, он подкрался к стоянке геологов и сорвал с цепи легавую; утром бородачи обнаружили характерные следы хищника и поняли, кто учинил разбой.
Зачем Молодому людские селения? Его не интересовала домашняя живность. У него были острые, крепкие клыки, острые когти, чудовищная сила, молниеносная быстрота реакции, и он мог добыть себе любую таежную тварь.
Стадо кабанов разбрелось по таежной поляне, с хрюканьем, тяжкими вздохами животные пропахивали землю, выискивали корневища лакомых растений. Тигр наблюдал за ними, распластавшись за стволом кедрача. Вот совсем рядом прошел в траве старый секач. Из нижней челюсти торчали здоровенные клыки. Тигр беспрепятственно пропустил животное. Лет шесть назад, будучи неопытным подростком, он видел поединок секача и взрослого, матерого тигра и воочию убедился, что нападать на этого неуклюжего с виду зверя очень опасно. Секач с необычайным проворством увертывался от ударов лап тигра. Раза два гигантская кошка все же «приголубила» противника. Но когти хищника лишь скользнули по крепчайшей, как металл, коже секача. Кроме того, у кабана толстый слой жира (до десяти сантиметров), и, пока доберешься до жизненно важных органов и артерий, с тебя сойдет семь потов. Тот поединок кончился трагически для тигра: потеряв терпение и самообладание, хищник прыгнул на врага, а секач изловчился и, как острым охотничьим ножом, распорол клыками неудачливому добытчику брюхо от груди до паха...
Опасный враг скрылся из виду, и вскоре перед глазами Молодого появилась свинья. Рыхлая, сильно раздобревшая, она уткнула рыло в землю и смачно, влажно зачавкала. Тигр отполз немного в сторону, с тем чтобы прыгнуть на нее сзади. Он всегда нападал сзади или сбоку и никогда спереди, с головы. Длинный — шестиметровый — прыжок был выверен до сантиметра. Прежде чем оседлать свинью, он страшным ударом лапы перешиб ей хребет. И тотчас придавил тяжестью тела, подождал, пока она не перестала биться. Затем схватил зубами за жирную шею и бесшумно, привидением, исчез в дебрях.
Кабаны, что паслись поблизости, бросились в гущу стада. Они почуяли недоброе, но так и не поняли, что же произошло на самом деле.
Четыре дня сытый, успокоенный зверь не подходил к стаду, однако и не упускал его из виду. А на пятый, проголодавшись, ловко и бесшумно, почти не потревожив других кабанов, добыл годовалого поросенка. Молодой уже два месяца пас стадо, как очень точно говорят охотники-дальневосточники. Бывалые люди, они не перестают восхищаться удивительной способностью «пастуха» без лишнего шума добывать кабанов, пожирать их, но при этом не расколоть, не разогнать довольно пугливых животных. И Молодой мог бы отменно жить возле кабанов, пока не была бы добыта последняя свинья, не убит последний поросенок. Но от обильных харчей, постоянной сытости тигр потерял осторожность. Однажды он задавил свинью, не заметив отдыхавшего рядом с нею в густой траве секача. То ли от сильного испуга, то ли защищая свою подругу, самец бросился на хищника (обычно секачи первыми не нападают) и располосовал клыками бок наглецу. Молодой убежал в дебри и там рычал и кашлял в сильном раздражении. Крепкий и чудовищно сильный, он мог бы потягаться со старым секачом — вовсе необязательно, что тот одержит верх в поединке,— но вовремя одумался и решил не испытывать судьбу. Береженого и бог бережет. И Молодой оставил кабанье стадо и побрел по своему обширному охотничьему угодью в поисках другой, менее опасной дичи.
Время от времени Молодой «садился на диету» и питался одной рыбой. Ловец он был удачливый, выхватывал когтями рыбин из воды с ловкостью необыкновенной. А нынче на нерест в верховья рек пошла горбуша. Разве можно упустить такую легкую и обильную добычу?
Тигр отыскал мелководье, перекат. Как заправский браконьер, он сообразил, в каком месте лучше выбирать горбушу. Именно выбирать, а не ловить, потому что рыба шла нескончаемыми косяками так плотно, что тыкалась скользкими мордами в лапы Молодого, стоящего по колено в воде, сама попадала в когти тигра. Выбирал он, не ведая строгих законов рыбоохраны, только самок. Тут же, стоя в воде, распарывал им брюхо, слизывал икру, а тушку бросал обратно в реку. Гурман он. Падаль проглотит разве что в дни жестокого голода.
Однажды, лакомясь икрой горбуши, тигр услышал позади какие-то подозрительные звуки и быстро обернулся. То, гремя камнями, по косе двигался бурый медведь. Видно, косолапый тоже решил отведать рыбки да икорки и пришел к перекату.
Молодой находился с подветренной стороны, нежданный гость не учуял хищника, а зрение у медведей неважное, не разглядел он грозного врага.
Молодой мгновенно решил оставить свою рыбную диету. Он лег на замшелые камни переката, как бы слился с ними. Это только на первый взгляд шкура тигра ярка; на самом деле бегущего по тайге или дремлющего хищника заметить очень трудно.
Медведь наконец подошел к кромке берега. Здоровенный, с вислым, тяжелым задом. Молодой нащупал лапами твердые, не скользящие камни, спружинился, изготовился к прыжку. Он не раз добывал медведей, как белогрудых, гималайских, так и бурых, и знал, что в поединке с ними все решает неожиданность, искрометная стремительность нападения. Заранее учуял тебя мишка — табак дело. Ведь силы и выносливости ему не занимать; неизбежные в битве ранения, потерю крови он перенесет значительно легче тигра.
Пора!.. Молодой прыгнул, подобно яркой диковинной рыбине, идущей на нерест через каменные преграды. Он сшиб с ног стоящего боком медведя. Два разнотонных звука надолго повисли в воздухе — медвежий рев и тигровое рычание. Затем рев косолапого оборвался. Он лежал в луже крови с развороченной холкой и перегрызенными шейными позвонками. Молодой распластался рядом с тушей и некоторое время дышал с тяжкими хрипами. Затем побрел к реке и, прежде чем приступить к трапезе, много и жадно пил.
И в жестокие и сладостные времена гона ему везло, никогда он не оставался без самки. Право на любовь завоевывал сильнейший, уж так распорядилась природа, заботясь о здоровом потомстве.
В последний гон единственную тигрицу преследовали сразу пять самцов, не считая Молодого, и каждому соплеменнику предстояло дать бой. Гонимые могучим инстинктом, с налитыми кровью глазами, звери потеряли всякую осторожность.
Браконьерская пуля чаще разит зверя именно в это время.
С четырьмя соплеменниками Молодой разделался сравнительно легко; поняв, что с Молодым им не потягаться, они поспешили скрыться, унося на своих телах страшные раны. А с пятым пришлось повозиться основательно. Тот не уступал Молодому ни ростом, ни силой. Не раз сходились звери в кровавой драке. И расходились, чтобы немного передохнуть и зализать раны. Его пришлось брать хитростью.