Северные волки
Шрифт:
– Трус, что показал спину врагу.
Эд не стал ничего говорить на это, просто продолжил:
– Мы встретили его два дня тому.
– Ты шел с откупом, откуда знал, что ваш наследник у меня?
– Кто не знает мальца де Фрюльи, тот может и не понял бы, что он первым делом поскачет защищать святую обитель. И я скорее надеялся, что он жив, чем знал наверняка. Фульк отговаривал его. Твердил, что даже с отрядом Вертена им не справиться с вами. Но парень слишком горяч. И думает не головой, а сердцем. Я молю Господа нашего, чтобы это выветрили из него годы. Но даже не это тревожило Фулька
– Хравн Северянин я не хочу, чтобы пролилась кровь. Я хочу только мира нашим землям...
Хальвдан молчал. Сжимал и разжимал пальцы, что то и дело тянулись к Великанше Битв.
– Я отпущу тебя. Но добро, что ты принес, останется. Уйдут и люди, что пришли с тобой. Но пленники останутся. Я отпущу сына твоего ярла. Но когда мои люди взойдут на корабль. И если увижу, что следом за нами идут твои люди - отправлю их всех в Хель.
– Как я могу тебе верить?
– Так, как и я тебе. Никак. Я не стану тебя убеждать довериться моим словам. Потому как сам не знаю, хочу ли этого. И все же выбирать тебе.
– Я доверюсь тебе. Потому, что вижу, ты человек слова, - ответил Эд, глядя ему в глаза.
Хальвдан поджал губы. Не такого ответа он хотел. Но нужен был именно такой.
– Отпустите их, - велел он Кьяртану. У воина заходили желваки на щеках.
– Они чуть было не убили вельву, - процедил он сквозь зубы.
Хальвдан похлопал его по плечу и не сказал ни слова. Он едва дождася, когда фракийцы покинут стан и сыны Норэгр соберут добычу. И только после этого чуть не побежал снова к Берте.
Путь обратно казался слишком долгим. И, едва его скрыла от глаз людей из его хирда, темнота переходов, как Хальвдан побежал так, словно за ним гнался Фенрир. И все равно казалось, что опаздывает.
Но когда влетел в келью, где оставил Берту, застыл, не в силах ни сдвинуться с места, ни отвести глаза.
На узком ложе лежали двое. Его вельва и его же брат Ульв. На них не было одежд. А тела их сплелись. Он смотрел, как руки Берты обвиваются вокруг тела Рыжего Лиса. Как она прижимается к нему все тесней. Как он склоняется к ее лицу... Хальвдан вышел тихо. Чтобы не тревожить их. Еще никогда ему не было так больно. Словно его сердце вырвали и вместо него залили расплавленное железо. И оно твердело. Застывало.
Что же, Ульв заслужил награду. Это его стрела пробила глаз труса по имени Фульк. Да и кто ему вельва? Дар богов. Он ведь сам говорил, что никто не сможет заменить ему Инглин.
И какой из богов преподнес ему такой дар? Фрейя? Или может Локки? Или норны были не в духе, спутывая нити их судеб?
Хальвдан растер руками лицо.
– С Бертой все хорошо?
– спросил Кнут, хмурясь и скрипя зубами.
– Лучше, чем ты себе можешь представить, - холодно ответил Хальвдан.
ГЛАВА 26. На север!
Берта стояла на корме Режущего волны и смотрела на юг.
Уже много дней прошло с того момента, как гордый дрэкки отчалил от берега. Много дней назад, столько, что все они смешались в один долгий день и одну не менее долгую ночь, утонул в море родной берег. Много дней дыхание Эгира натягивало полосатый парус. А Бьерн направлял морского дракона на север. И много дней Берта не решалась заговорить с холодным, как и его глаза, хевдингом. Порой она вспоминала, что стало причиной его холодности, и тут же бросала взгляд на Ульва. А тот ей отвечал открытой улыбкой, что казалась насмешкой. И тут же отворачивалась.
В том проклятый день Берта проснулась, едва занялся рассвет. Странный сон все не отпускал ее. Все казалось, что она лежит нагая и замерзает посреди ледяной пустоши. И только огромный лис с шерстью, подобной огню, окутывает ее теплом. Берта тянулась к этому теплу. Запускала пальцы в густой мех. А он дышал ей в лицо. Обвивал огромным пушистым хвостом.
Это не очень помогало согреться. Но она все равно льнула к нему. Прижималась всем телом.
А когда проснулась, едва не закричала от ужаса. Лис, к которому она так доверчиво прижималась, был что ни на есть настоящим. И он, усмехаясь, смотрел на нее своими желтыми звериными глазами. На Ульве, как и на Берте, не было одежды. И не стоило сомневаться в том, что случилось. Берта рвано выдохнула.
– Как...
– начала она и умолкла, даже не представляя, что говорить.
– Незабываемо, - сказал Ульв, широко улыбнувшись.
Берта так стремительно вскочила с кровати, что едва не упала, запутавшись в тонком монастырском одеяле. И тут же лицо ее залила краска, едва она увидела своего недруга в том виде, котором он пришел в этот мир.
– Пожри тебя великанша Хель, - закричала она, отведя глаза.
– Чтоб перед твоим носом закрылись врата Вальхаллы. Что бы ты умер от руки женщины... Что б... Договорить он ей не дал. Вскочил с кровати и прижал к стене так, что она чувствовала все изгибы его тела. А рот закрыл ладонью, и все ее слова стали только мычанием. По щекам ее текли горячие соленые слезы. А сердце разрывалось от обиды.
– Это твоя благодарность, вельва? Тому, кто спас твою жизнь и отогревал твое тощее тело всю ночь?
Глаза Берты округлились, а мычание стихло. И едва он убрал руку, она спросила.
– Это значит...
– Что твое тело вряд ли способно пробудить в мужчине желание. К тому же если оно холодное, как льды во фьордах. Я предпочитаю женщин горячих, как пламя ассов. И ты вряд ли такова, - пояснил Ульв.
– Одевайся давай. Нам пора выступать.
Берта судорожно кивнула. Вот и сбылось еще одно предсказание норн.
Выступили они, едва Берта успела умыть лицо и перекусить куском холодного мяса.
Северяне обступили ее со всех сторон.
Никто не говорил, что рад ее возвращению из стылых туманов. Но Берта чувствовала их исполненные радости взгляды. И на душе становилось легче. Она могла бы даже примириться с тем, что случилось этой ночью, тем более, что предосудительного не случилось ровным счетом ничего. Если бы не слова Хальвдана о том, что Берта быстро нашла, как согреться.
Это было обидно и горько. И почему-то она чувствовала себя виноватой. Особенно, когда он посмотрел на нее со смесью презренья и злости.