Северные волки
Шрифт:
Но услышит ее воин, что не боится битвы.
«Наточим ножи о камень,
Настало иное время
Подросток мужчиной станет
Доставши ногою стремя...»
Пела она, восседая на своем коне, и Берта зачарованно слушала. Некогда она слышала ее от Гессы. И даже почти верила, что старуха переняла ее у валькирий. Теперь же и она услышала песню воинственных дев. Не могла оторвать глаз от гордой воительницы, которая предрешит исход боя.
Как она легко соскочила с коня, поднимая свой меч над головой. Как влилась в бой, закрывая щитом то одного, то другого. На миг, Берта заметила, как щит валькирии отразил
«Мы дети волков из стаи,
И внуки волков-одиночек,
Здесь жажда убийства правит...
Здесь смерть каждый день пророчат
И ярость- сестра отваги
Подмогою в битве будет...
Погибших накроют флаги
Их вряд ли теперь забудут»
Ей не сравниться с валькирией и все же она пела. Пела, вкладывая в слова свою душу. Пела, чувствуя, как глаза застят слезы, а голос грозился сорваться на каждом слове.
И казалось ни ее песне, ни этому бою не будет конца.
Но всему рано или поздно приходит конец. Самой кровавой битве тоже. Берта после сама не могла вспомнить, как соскочила с камня. Как бежала, спотыкаясь на каждом шагу, через горбатое поле, еще не вспаханное и не засеянное зерном. Бежала, желая задержать прекрасную воительницу. Не дать ей увести хоть кого-то. И все же не успела.
Видела, как она склонилась над воином с развороченной грудью. Как коснулась губами уже безжизненных губ. Как он поднялся, беря ее за руку, и Берта всхлипнула, узнав в мужчине Снорри.
А валькирия все ходила, целуя то одного, то другого павшего воина... семеро. Все семеро сидели на спине могучего восьминогого Слейпнира и воительница, вскочив на коня впереди них, оглянулась. Посмотрела просто на бессильно опустившую руки Берту и улыбнулась, как старой знакомой.
«Нам только слегка за двадцать,
Куражится смертью сеча...
Положено улыбаться-
Тому , кто уходит в вечность...»
Пела она, поднимаясь, сдавливая бока Слейпнира и направляя его вверх. В Вальхаллу. А Берта, онемев и оглохнув, смотрела, как уходят ввечность отважные воины.
– Что ты тут делаешь?
– рванул ее за руку Хальвдан так, что та грозила оторваться. Но Берта не чувствовала боли. И даже обиды.
Просто обняла его и уткнулась в пахнущую потом и кровью грудь.
– Не плач!
– сказал Хальвдан, погладив ее волосы.
– Сегодня они поднимут чашу за столом отца богов.
– Он собирался жениться на самой прекрасной женщине Норэгр!
– почему-то пробормотала Берта, едва вытолкнув слова из сжавшегося горла.
Хальвдан прижал ее крепче, словно старался утешить или успокоить. И Берта была благодарна за то тепло, которым он делился с ней.
– Теперь ему в жены достанется валькирия. За такую награду каждый из нас готов сражаться и пасть в бою, - сказал Хальвдан.
– Иди, Берта. Не оплакивай того, кому досталась честь войти в чертоги Одина.
И Берта развернулась. Шла, переступая изломанные и изрезанные тела, отрубленные конечности. Глухой рык послышался за спиной.
– Не оглядывайся, Берта, - велел, словно из-под земли появившийся, Хельги.
– Гери и Фрэки сегодня будут править пир, подбирая тела павших. И нужно успеть похоронить воинов, до того, как зайдет солнце.
Берта слышала о том, как пируют волки Одина, потому и не удержалась. Оглянулась. И может - увидела, а может - показалось, как глядели из маленького подлеска на нее огромные желтые волчьи глаза.
ГЛАВА 23. Святой Источник
Во многом отказывают себе монахи. В еде. Отдыхе. Удобствах. Нормальной одежде. Но не в купании. Говорят, омовение в церковном источнике смывает скверну с человеческого тела, а вместе с ней и помогает очиститься душе. Берта больше не верила в это. И все же наслаждалась прохладной водой источника, спрятанного в подземельях храма. Полумраком, созданным светом всего трех свечей. Тишиной, которой ей не хватало последнее время. Здесь она отдыхала. Смывала с себя копоть погребальных костров. Они еще дымились недалеко от поля боя, разгоняя воронов, слетевшихся на запах крови. Еще поднимались столбы едкого черного дыма к небесам. Берта следила за каждым движением Хельги, что раскладывал оружие, которое принадлежало павшим воинам, рядом с их остывшими телами. Как подвели пленного фракийца, чтобы обрызгать кровью погребальный костер. И уже не испытывала ужаса, когда полоснул по горлу мужчины отточенный нож. И капли крови разлетелись над головами всех присутствующих. Как поднес зажженный факел Хальвдан.
– Сегодня, - сказал он, - великое воинство отца богов пополнилось семью воинами. Семью сильными мужчинами, не знавшими страха в бою и снискавшим великой чести войти в чертоги Вальхаллы. Сегодня они поднимут чашу, пируя за столом Одина и разделяя мясо вепря. Будут пировать и славить воителя Тора. И я надеюсь, что мы еще встретимся с ними. Каждый в свое время. Когда пряжа норн оборвется для каждого из нас. И это будет радостная встреча. Он обошел по очереди каждый из костров, и жадное пламя объяло сухое дерево и спрятало от глаз ушедших в Вальхаллу воинов.
А после снова и снова поднимали чаши, с натянутыми неживыми улыбками. И запивали горечь утраты, пряча ее на дне чаши с вином. Прижигали и перевязывали раны. Чистили от крови оружие.
А Берта нет-нет да оборачивалась, словно надеясь за спиной увидеть молодого светловолосого парня. И, конечно же, не находила.
И вскоре ей наскучило это горькое веселье, и она спряталась там, где казалось, ее не найдут.
Завтра решат, что делать с пленниками. И, наконец, уйдут на север. Берта еще не говорила с Хальвданом о своем желании уйти вместе с ними. И, положа руку на сердце, страшилась отказа. Наверное, потому и не решалась завести этот разговор. Ведь если он не захочет взять ее на корабль...
А что тогда? Слоняться по свету и выживать из ума подобно старухе Гессе. От этой мысли стало жутко. Лучше уж сразу броситься со скалы во владения старика Ньерда.
И сама усмехнулась. Как легко ей оказалось принять северных богов. Словно всю свою жизнь только того и ждала. Бежала от того, чего было не избежать.
– Значит, вот где ты спряталась, - сказал Хальвдан и эхо подхватило его слова.
От неожиданности Берта едва не вскочила, но поскользнулась и ушла с головой под воду. И тут же вынырнула, отфыркиваясь, словно норовистая лошадь. Зарделась, увидев, как Хальвдан стащил рубашку, развязал завязки штанов. Берта не знала, куда и глаза деть.