Сезон тропических дождей
Шрифт:
Простодушное лицо Личкина стало красным, губы задрожали:
— Почему вы так со мной говорите? Почему? — Его звонкий фальцет перешел на крик; — Кто вышвырнет? Кто это «мы»?
Антонов медленно поднял руку, призывая парня сбавить тон.
— «Мы», — произнес спокойно, — это посольство Союза Советских Социалистических Республик в Асибии.
Он четко выделял каждое слово, словно вбивал его в мозг Личкина. Всего несколько минут назад благодушный, улыбчивый, уверенный в себе, Личкин вдруг обмяк и даже вроде бы стал меньше ростом.
— Вам понятно? Или повторить
— Понятно…
— Тогда до свидания!
Личкин почти по-солдатски повернулся на сто восемьдесят градусов, чуть ли не щелкнув каблуками. Глядя на его обтянутую тенниской спину, под которой равномерно двигались крепкие лопатки, Антонов с неприязнью подумал:
«Хотя бы возмутился, попытался оправдаться. Тогда можно его даже пожалеть. Но нет, как с гуся вода. Холоп всегда останется холопом: слабого давит, перед сильным пасует».
Торопливо подошла Катя.
— Я не задержала? Матильда хотела с вами познакомиться, но я сказала, что вы торопитесь. Я правильно сказала?
Он улыбнулся:
— Конечно, правильно! Зачем нам сейчас Матильда?
Катя внимательно взглянула на Антонова:
— Мне кажется, что вы, Андрей Владимирович, чем-то расстроены, уж не из-за меня ли?
Антонов подошел к машине и открыл дверцу:
— Прошу вас, Катя!
Он впервые назвал ее по имени.
От университета ехал медленно, позволяя другим машинам обгонять себя. По сторонам дороги мелькали коренастые, с толстыми голыми ветвями баобабы, изящные тонкоствольные пальмы и красные можжевельники.
Когда Антонов вывел машину на главную магистраль и до улицы, на которой живет Тавладская, оставался один квартал, на перекрестке его задержал красный свет. Вдруг рядом с антоновским «пежо», скрипнув тормозами, лихо затормозила синяя «Лада». За ее рулем сидел Борщевский. Быстрым глазом он тотчас усек в соседней машине Антонова и рядом с ним Катю, вытянул шею, силясь разглядеть ее получше. Даже издали Антонов заметил, как в бархатных глазах Борщевского вспыхнул острый хищный огонек. Он чуть склонил хорошо причесанную, с аккуратным пробором голову, приветствуя Антонова. Красивые, сочные губы его растянулись в гуттаперчевой улыбке. Антонову показалось, что сейчас он поощрительно подмигнет, но в это время вспыхнул зеленый свет.
26
Антонова разбудил долгий и настойчивый телефонный звонок, когда за окном еще стыла мгла. Звонил Камов.
— «Арктика» пришла в порт ночью. Стоит у причала.
— Откуда вы это знаете? — изумился Антонов, с которого мгновенно слетела сонная одурь.
— К нам в отель приехал таксист из порта. Говорит, что возле судна собираются люди, говорит, заварушка назревает…
Камов посопел в трубку:
— Андрей Владимирович, вы слышите меня?
— Слышу! — растерянно отозвался Антонов. — Ладно, спасибо, что сообщили. Дело серьезное. Сейчас поеду.
— Вот, вот! Серьезное дело! — пробасил Камов. — Поэтому поеду с вами.
— Со мной? Это зачем?
— А затем, что не хочу, чтобы вы ехали один. У меня первая половина дня свободна, так что я с вами!
Тон
— Это что же, вроде охраны при моей особе? — Антонов начинал злиться.
— Вовсе нет! — спокойно ответил Камов. — Просто хочу взглянуть на наших морячков. Поэтому заезжайте за мной. Жду у подъезда отеля.
Было ясно, что Камов не примет никаких возражений. Ну и черт с ним! Раз сам напрашивается!
Вчера на совещании у посла решили, что в связи с чрезвычайными обстоятельствами первоначальный план торжественной встречи «Арктики» отменяется. Из секретариата министерства иностранных дел сообщили: положение тревожное, на причале может возникнуть митинг совсем другого толка. Поэтому в нашем посольстве условились, что на встречу «Арктики» доедут двое: советник Рябинкин, как непосредственно отвечающий за экономическое, в том числе рыболовное, сотрудничество, и Антонов, как консул — его дело оформить приход судна. Разумеется, должен был ехать на встречу «Арктики» еще и представитель Минрыбхоза Богма, но два дня назад могучего Богму свалил жесточайший приступ легочной малярии с предельно опасной температурой.
Как же теперь быть с Камовым? Никакого отношения к рыболовству не имеет, еще влетит за третьего «несогласованного». Да ладно уж, семь бед — один ответ.
Антонов набрал домашний номер Рябинкина — телефон не отвечал. Рябинкин уже третий месяц жаловался, что никак не исправят поврежденную во время дождя телефонную линию, ведущую к его дому. Другой на его месте давно бы добился ремонта, сам бы залез на столб и исправил линию, как это однажды сделал Антонов.
Но Рябинкин не способен на такие поступки. Он приехал в Асибию с намерением спокойно, беззаботно просуществовать три года своей командировки и убраться восвояси. Этот улыбчивый, спокойный, с мягкими движениями человек напоминал Антонову доброго ленивого крота из детской сказочки. Сейчас этот крот, наверное, мирно почивает на своей вилле, защищенный от всех беспокойств испорченной телефонной линией.
Пришлось позвонить дежурному коменданту: посылайте за советником машину, будите его, везите в порт.
Камов давно прохаживался, ожидая Антонова у отеля.
— Упрямый вы человек! — проворчал Антонов, когда тот сел в машину.
— В этой обстановке вдвоем спокойней! — невозмутимо ответил Камов.
Когда они подъезжали к порту, уже рассвело. У ворот машину задержали солдаты — значит, прислали на всякий случай, но, увидев дипломатический номер, сержант махнул рукой: проезжай!
В этот час, в лучах восходящего солнца, недавно обновленные свежей краской палубные надстройки «Арктики» слепили белизной, казалось, судно только что пришло из студеных арктических просторов, и его корпус источает спасительную прохладу.
— На айсберг похожа, — сказал Камов.
На причале возле траулера толпилось несколько десятков парней. Их ленивый, вальяжный вид свидетельствовал о том, что болтаются они здесь без дела — то ли ожидая чего-то, то ли из простого любопытства. Внизу, у трапа «Арктики», прохаживались два автоматчика в форме парашютистов.