Сезон тропических дождей
Шрифт:
— Как жалко, что заболел Богма! — вздохнул Рябинкин. — Ему бы сейчас взглянуть на все это!
Антонов вспомнил о бинокле, который висел у него на шее, и направил его на то место, где стоял красный «рено». Катя вышла из машины и стояла, опираясь рукой о крыло. Антонов вдруг испытал прилив радости от того, что эта женщина не уехала в трудный момент и сейчас здесь, на пирсе, где решается сегодняшним утром нечто очень важное для Асибии, для посольства, для него, Антонова.
Кто-то осторожно потянул Антонова за рукав. Он обернулся: рядом с ним сиял солнечной улыбкой
— Откуда это у тебя?
— Моряки подарили!
Осторожно неся на вытянутых руках рыбу, Коффи направился к трапу и в этот момент оказался в поле зрения Сураджу. Глаза комиссара азартно сверкнули. Он вдруг обхватил Коффи одной рукой, в мощном рывке приподнял сжимающего рыбу мальчика над фальшбортом, а другой приблизил ко рту мегафон и рявкнул в толпу, теснившуюся на пирсе:
— Как видите, товарищи, разгрузка рыбы уже началась!
С пирса взлетела волна радостного гула, вспугнув над гаванью птиц.
— Поздравляю! — сказал Камов Рябинкину. — Это победа!
Обычно анемичное, влажное, словно распаренное, лицо Рябинкина сейчас полыхало вдохновением, почти что мальчишеским восторгом — ну точно как у Коффи.
— Спасибо! — бормотал он и часто кивал головой, будто его поздравляли с днем рождения. — Спасибо! Большое спасибо!
Глядя на него, Антонов улыбнулся: Сураджу вселил свой революционный азарт даже в экономического советника, которому раньше снился только покой.
— Поздравляю! — сказал Антонов и тоже протянул Рябинкину руку.
Антонов и Камов спустились по трапу на причал. Красного «рено» уже не было…
Толпа на причале исчезла — шла разгрузка. Люди работали споро, весело, дружно. Грузовые стрелы опускали в трюмы деревянные платформы, и там, в глубинах судна, на них ставили большие картонные паки с замороженной рыбой, извлекали их на свет божий и осторожно опускали в кузова грузовиков. Над машинами клубился морозный пар, и было странно видеть, как в нем мелькали фигурки полуобнаженных грузчиков.
Они уже дошли до своей машины, когда их догнал Коффи.
— Мосье! Мосье! — кричал он издали. — Подожгли нашу деревню!
— Что?!
У ворот их ждал Арман Беко и еще трое из деревни.
— Вы нас подвезете?
Невероятно, но все умудрились втиснуться в машину, и она поползла, почти касаясь асфальта брюхом. В кабине стоял тяжелый запах натруженных работой тел.
— Я послал Коффи на мол взглянуть, а он прибегает и говорит: над деревней дым! — объяснил Беко. И, помолчав, грустно добавил: — Они все-таки сделали свое!
— Кто это «они»? — спросил Камов. — Вы знаете их?
— Знаю… — неохотно протянул шкипер, и по тону его было ясно, что в подробности вдаваться он не намерен.
— Не могу понять, зачем надо жечь бедную рыбацкую деревушку? — удивился Камов.
— Понятно зачем. Чтобы напугать правительство. Вот, мол, сами бедняки недовольны, даже деревни свои жгут от отчаяния. А в нашей деревне есть и такие, кто охотно готов поджечься. Разумеется,
— Кто же эту мзду им дает? — спросил Антонов.
— Имеются такие… — неопределенно ответил Беко. — Им хорошие деньги сулили, чтобы устроить на берегу костер поярче. Пусть весь город видит: вон рыбаки протестуют! Чего жалеть наши дырявые хибарки? Они только и годятся, что в огонь! А денежки приличные.
— Но вы-то лично как будто против пожара? — не сдавался Камов. — Или сейчас едете погреться у огня и получить свои деньги?
В тоне Камова проступила неприязнь, но голос Беко по-прежнему звучал ровно и спокойно:
— Мы против пожара. Мы привыкли зарабатывать деньги своим трудом, а не подлостью.
Деревня находилась в километре от последних окраин города. От шоссе к ней вела короткая боковая дорога, проложенная через прибрежные пески, скрепленные корнями сухой колючей травы. Стоило Антонову свернуть на эту дорогу, и его хотя и мощный, но перегруженный «пежо» тут же застрял в песке по самые оси. Рыбаки выскочили из машины и побежали в сторону деревни. Над пальмами морской ветер трепал черный шлейф дыма.
— Оставим машину пока здесь, — решил Антонов после некоторого колебания. — Пойдем взглянем, что у них тут стряслось.
Он знал, что в подобные истории дипломату ввязываться не стоит, но взглянуть, хотя бы издали, не мешает.
Они миновали лес и уже на подходе к деревушке поняли, что пожар вовсе не там — гарью тянуло с той стороны, где был мол.
На берегу все стало ясно. За стрелкой мола вблизи берега темнела туша лежащей на боку «Флоры». Над ней плотным столбом, похожим на смерч, стоял дым. На судне горели палубные надстройки, видимо, пожар захватил и машинное отделение, потому что дым был черным, копотным и до берега долетал тяжкий запах жженой резины.
На берегу против «Флоры» робко теснились жители деревни, в основном женщины и дети. Вдруг из пальмовой рощи выскочило пятеро. Оставляя босыми пятками глубокие вмятины на прибрежном мокром песке, мужчины мчались к судну, и у каждого в руках было по ведру. Впереди бежал Беко. Подняв ведра над головой, они бросились в воду, но волны, которые разбивались о борта «Флоры», мешали людям передвигаться. Наконец рыбаки добрались до накренившегося в сторону берега судна, один за другим ловко забрались на палубу по свисавшей с борта веревочной лестнице и ринулись на борьбу с огнем.
— Дохлое дело — с пятью ведерками на пожар! — вздохнул Камов. — Тем более ветер с океана. Капут «Флоре»!
— А помнишь, что говорил о ней президент?
Камов кивнул:
— Жаль суденышко! Им бы оно пригодилось!
По беспокойному, подвижному лицу Камова, по его нервному топтанию на хрустящем под подошвами песке было ясно, что у геолога чешутся руки.
— Все не так делают! — возмущался он. — Бестолочь! Не с того борта надо лить воду, с противоположного. Против ветра льют, и половина воды снова за борт! Я к ним пойду! А? — Камов взглянул с надеждой на Антонова. — Ты не ходи, тебе нельзя, а я пойду. Подскажу им, как действовать правильно. Мне приходилось тушить пожары. А?