Шафрановые врата
Шрифт:
Когда мы молча шли по улицам, я странным образом ощущала свое тело под кафтаном, чистое и легкое, каким оно никогда раньше не было. Как будто каждый нерв ожил. И хотя мое дыхание было спокойным, я чувствовала, что мое сердце бьется чуть быстрее, чем обычно.
У меня возникло забытое ощущение здоровья.
Я не могла перестать думать о моих неожиданных фантазиях об Ажулае, заверяя себя, что это была всего лишь реакция на определенную ситуацию и чувственную природу хамама.Вот
И ничего более, пыталась убедить я себя.
Я хотела проведать Баду и Фалиду в тот день. Взяв с собой Наиба — а возможно, это был его брат-близнец, так как я их не различала, — я пошла в Шария Зитун. Постучав в дверь и окликнув детей, я улыбнулась, ожидая увидеть Фалиду или Баду.
Но дверь открыла Манон.
У меня перехватило дыхание; хотя я знала, что она может вернуться в любой момент, все-таки не ожидала увидеть ее сейчас.
— Чего надо? — спросила она.
Я подняла корзинку, которую держала в руке.
— Я принесла еды. Для Баду, — пояснила я, зная, что имя Фалиды лучше не упоминать.
— Тебе незачем кормить моего ребенка. Я в состоянии делать это сама, — заявила она.
— Я знаю. Это только потому, что тебя не было, а Ажулай ... — Я умолкла.
Я понимала, что не нужно говорить с Манон об Ажулае. И вообще о чем бы то ни было. Нельзя доверять ее словам и поступкам.
— Значит, вы с Ажулаем подружились. Это так? — спросила она, уставившись на меня.
Я все еще стояла перед дверью.
— Ну что ж, раз ты уже дома, мне не стоит переживать за Баду, — сказала я.
— У тебя нет причин — и нет права — переживать за моего ребенка, — отрезала она. — Входи, не люблю, когда соседи за мной наблюдают.
Я быстро окинула взглядом пустую улицу и вошла. Она закрыла за мной дверь и задвинула засов.
— Где Баду? — спросила я. Во дворе и в доме было тихо.
— Я отправила его и Фалиду на базар, — ответила она. — Что ты принесла?
Она взяла корзинку из моих рук, подняла ткань и сняла крышку с кастрюли с кускусоми тушеными овощами.
— Ты уже готовишь марокканскую еду? — удивилась она.
— Ладно, я пойду, раз ты говоришь, что тебе не нужна еда. — Я взялась за ручку корзинки, но Манон не отпустила ее.
— Баду говорил мне, что ты собираешься поехать с ним и Ажулаем за город, — сказала Манон ровным тоном. Она все еще держала корзинку, ее пальцы были в нескольких дюймах от моих. — Зачем тебе ехать? Там нечего смотреть, кроме берберов и их верблюдов. Пыль и грязь. Меня туда ничем не заманишь.
Я ничего не ответила.
— Ты знаешь, что у него есть жена? — спросила она, лукаво улыбнувшись, затем положила свой большой палец на мою руку и прижала ее к ручке корзинки.
Я поняла, что этим она хотела меня уколоть. Я была уверена, что она врет. Я считала, что у Ажулая нет жены, когда мечтала о нем в хамамевсего
Манон лгала, как солгала и о смерти Этьена.
— Правда? — отозвалась я. — Я была у него дома и не видела жену.
Конечно же, я и не думала рассказывать о том, что была в доме у Ажулая, но Манон разозлила меня, заявив, что у него есть жена, желая увидеть мою реакцию. Словно мне было не все равно, женат Ажулай или нет, словно она знала — или догадывалась, — какие картинки возникали в моей голове совсем недавно.
Ее улыбка исчезла так же внезапно, как и появилась, и она еще сильнее надавила пальцем на мою руку.
— Ты ходила к нему домой, — начала она.
Я посмотрела на нее, но не попыталась убрать руку.
— Я не видела там жены, — повторила я.
— Что ты там делала?
— Это тебя не касается.
Я неожиданно выпрямилась. И, заметив, как она прореагировала, поняла: я могу справиться с этой женщиной. Она не способна навредить мне своими словами.
— Конечно, ты не видела ее там. Она не живет в городе.
Что именно сказал Ажулай?
Я попыталась вспомнить наш разговор, когда он приглашал меня и Баду поехать вместе с ним. «Каждые несколько месяцев я навещаю свою семью».Я высвободила свою руку из-под ее пальца.
— Ну и что? Что из того, что у него есть жена?
— Она простая сельская девушка. Гораздо ниже его, — сказала она с презрением. — Простая кочевница. Она остается там, где ей и надлежит быть, — в окружении своих коз.
— Вот как? — бросила я равнодушно.
— Ты все еще хочешь поехать в блиди увидеть Ажулая рядом с его женой?
— Почему это должно меня волновать? — спросила я, обеспокоенная игрой, которую мы вели. Она пыталась заставить меня ревновать.
Мне вдруг захотелось прекратить этот разговор. Возможно, теперь я не поеду за город с Ажулаем.
Но это значило бы, что Манон выиграла.
И я спросила спокойно:
— Почему ты ее так не любишь?
Конечно же, я знала, из-за чего она так о ней говорила. Это она ревновала Ажулая к его жене. И ко мне. Потому что Ажулай оказывал мне знаки внимания.
Но у нее был Оливер. И у нее был Ажулай, несмотря на то что он был женат. Разве этого недостаточно? Насколько Манон нуждалась в Ажулае?
Я слегка дернула за ручку корзины, и Манон отпустила ее.
— Я ухожу, — сказала я и повернулась к воротам.
— О, пожалуйста, Сидония, пожалуйста, подожди! — Манон говорила вежливо, как никогда раньше. — Я хочу тебе кое-что дать. Я сейчас вернусь.
Это было слишком подозрительно: Манон впервые обошлась со мной так учтиво. Но мне стало любопытно. Она быстро поднялась наверх и сразу же вернулась, держа что-то в руке.