Шаг в неизвестность
Шрифт:
– Зачем ему это надо?
– изумилась Дороти.
Маргарет явно что-то не договаривала, но ее волнение было искренним. Дороти вспомнила, что говорил о ней Ральф. Что-то вроде того, что Маргарет не достойна даже прикасаться к ее обуви. Глядя на нее, в это трудно было поверить.
– Как он может не любить вас?
– добавила она.
– Дело с том… - Маргарет прикусила нижнюю губу и потом тяжело выдохнула, посмотрев Дороти прямо в глаза.
– Тебе будет неприятно это услышать, но это так. На сегодняшний день Ральф единственный наследник Генри. Все - пятьдесят процентов акций, имущество, деньги - достанется Ральфу. Если Генри женится, он потеряет все. Как жена, я унаследую его состояние.
От изумления Дороти раскрыла рот.
– Вот поэтому-то Ральф и постарается разлучить нас, - добавила она жестко.
– Подумай об этом.
– С этими словами Маргарет вышла из комнаты, оставив после себя шлейф изысканных французских духов.
Ральф никогда бы не сделал такого! Он и сам был далеко не беден. Он так любил своего крестного. Его теплое, уважительное отношение к нему столько раз проскальзывало в его словах. Он не стал бы мешать счастью своего лучшего друга из корыстных побуждений.
Хотя… Сердце защемило в груди Дороти. Когда она открылась ему, он первым делом обвинил ее в том, что она собирается завладеть наследством Генри - его наследством. Он говорил только о деньгах. Ни одним словом не обмолвился о том, что его любимая тетя была предана и унижена. Мучительные сомнения теперь терзали ее. Сделав усилие, она выкинула горькие мысли из головы.
Маргарет, несмотря на всю свою доброжелательность, видимо, не очень умна, раз могла подумать, что Ральф способен на такую низость, заключила Дороти.
– Ты замечательно выглядишь, дорогая.
– Ральф взял ее под локоток и повел по коридору на первый этаж.
– Мы соберемся в маленьком зале, посидим, выпьем вина, немножко поболтаем, а потом пойдем обедать. Таков порядок в этом доме.
Его голос был нежен, улыбка добрая, искренний комплимент придал ей храбрости. И все же она чувствовала, что он напряжен. Ее чувствительное сердце улавливало тяжелые флюиды, исходившие от него.
Она предпочла скрыть от него разговор, который произошел между ней и Маргарет. Зачем участвовать в чужих интригах? У нее своих проблем хватало. Через несколько минут ее представят отцу!
Когда они шли по коридору, Дороти чувствовала, как нога Ральфа касается ее бедра, и приятное тепло разливалось по всему ее телу. Однако на этот раз оно не окрасило ее щеки румянцем. Возле входной двери Ральф помедлил.
– Постарайся расслабиться, дорогая. Сегодня не будет никаких драматических признаний. Веди себя естественно, а тревоги и волнения оставь на завтра. Не забывай, я рядом.
Разве можно было это забыть? Когда он был рядом, у нее кружилась голова, и сердце стучало в два раза чаще. Несмотря на старания Ральфа, Дороти не могла справиться с волнением. Тем не менее, она выжала слабую улыбку.
– Спасибо тебе за поддержку.
Кровь бешено пульсировала в висках. Дороти взяла себя в руки и вошла в зал с улыбкой на лице.
Она очутилась в очень красивой комнате с высокими окнами, уставленной старинной дубовой мебелью.
Сибилла, Маргарет и мужчина, ради которого она совершила это путешествие.
Генри Маккларти начал медленно приподниматься, но, словно вдруг обессилев, снова упал в кресло, вцепившись в ручки так, что пальцы стали мертвенно-бледными.
– Линда!
– огласил комнату отчаянный крик.
10
У Дороти все похолодело внутри. В ужасе оттого, что с ее отцом мог случиться сердечный приступ, она кинулась к креслу, где уже хлопотали Сибилла и Маргарет. Чувство вины больно сдавливало сердце.
Он принял ее за мать! Кэтрин всегда удивлялась, насколько они похожи. Дороти должна была предвидеть такую реакцию. Ее легкомыслие было непростительно.
Ральф быстро налил воды из графина и подал его Генри.
– Позовите слуг!
– крикнула Сибилла.
– Не надо волноваться, - слабым голосом проговорил Генри, отстраняя руку Ральфа, который собирался расстегнуть воротничок его рубашки.
– Со мной все в порядке. Это просто шок. Не надо врача, Сибилла.
– Он умоляюще посмотрел на Сибиллу, отдающую распоряжение служанке вызвать доктора.
– Он попытался привстать.
– Если вы позовете врача, я все равно не дам ему осматривать себя. Я не болен!
– Действительно, все в порядке, - заключил Ральф, глядя на Генри.
– Ты можешь идти, Дженет.
Скрываясь за спиной Ральфа, Дороти не смела выглянуть, чтобы не случился новый приступ. Или еще хуже. Она так ждала этой встречи, но сама поставила под угрозу срыва их знакомство.
Однако опасения Дороти оказались напрасны. Через пять секунд Генри самостоятельно встал и повернулся в ее сторону. Ральф обнял ее за талию и вывел вперед. Теперь они стояли в метре друг от друга - отец и дочь.
Дороти смотрела на него во все глаза. Генри все еще был красив. Он почти не изменился, подумала она, вспоминая его свадебные фотографии. Только на лице появились морщинки, и немножко пополнел. Его карие глаза напряженно изучали ее, но голос был мягок, когда он извинился:
– Простите. Я не всегда так встречаю гостей. Вы напомнили мне одну женщину, которую я раньше знал.
– Дороти.
– Голос Ральфа зазвенел, как металл.
– Я думаю, надо сейчас.
– Сейчас?
– Дороти хорошо понимала, о чем он говорит.
– Да.
– Могу я узнать, что происходит?
– спросил Генри.
Дороти судорожно вздохнула. Пришел ее звездный час, но это не вызывало у нее радости. Однако Ральф был прав. После того как Генри выкрикнул имя ее матери, не было смысла что-либо скрывать. Кроме того, Генри выглядел вполне здоровым и сильным. Гораздо сильнее, чем она.
Рука Ральфа лежала на ее талии. Мысленно благодаря его за поддержку, Дороти собралась с духом и сказала:
– Я напомнила вам мою маму, Линду Нильсон.