Шагай вперед, мой караван...
Шрифт:
Глава 57
Весь крещеный мир готовился к историческому событию - шагу крохотному, промежутком в секунду, и одновременно гигантскому, длинною в тысячелетие - готовился встретить двухтысячный год. На местной почте (а может и на всех почтах мира, кто знает) установили электронные часы, ведущие обратный отсчет времени. Под сообщением: “До начала третьего тысячелетия остается:”, на табло высвечивались цифры, к примеру: “19 дней 14 часов 7 минут 43 секунды”. Секунды и минуты, уменьшались на глазах у посетителей. И это впечатляло. После наскучившего 19 . . , цифра “2000” действовала на воображение завораживающе.
Вика нагрянула как всегда без предупреждения, и при виде ее у всех членов семьи, не только у Гарри, открылись рты от изумления. Перед ними была обворожительно-притягательная, изысканно одетая молодая леди, будто сошедшая с обложки журнала мод. Собственно, почему “будто” - именно оттуда она и сошла, излучая свежесть и обаяние юности.
Вечером за чаем, расположившись на заднем дворике, они беседовали о том, о сем.
– Как непостижимо и странно, - размышляла вслух Лана.
– Мы привыкли запросто говорить: “в прошлом году”. Как о чем-то далеком и чуждом, не имеющем к нам непосредственного отношения - “в прошлом веке”. Но пройдет совсем немного дней, и к этим двум понятиям мы спокойно добавим третье: “в прошлом тысячелетии”. И с этого момента все три будут иметь к нам самое прямое отношение. Мы становимся людьми, которые жили и будут жить в прошлом и новом году, в прошлом и новом веке, в прошлом и новом тысячелетии. Черт возьми, а ведь такое выпадает на долю далеко не каждому! Выходит, мы особое, уникальное поколение. Ровно две тысячи лет назад Небо подарило миру Христа. Интересно, что уготовано нам на этот раз. Армагеддон? Явление Антихриста? Или второе пришествие Христа?
Допив чай, семья перебралась в гостиную, поближе к телевизору. Левона телевизор больше раздражал, чем развлекал. Всякий раз, сидя перед экраном и тщетно силясь понять о чем там идет речь, он лишь испытывал чувство униженности и обделенности. Он тосковал по тем вечерам, когда, удобно устроившись в кресле, мог позволить себе расслабиться после дня напряженной работы и посмотреть интересные, умные передачи, фильмы с любимыми актерами, послушать новости, певцов и сатириков, поболеть за свою футбольную команду. Все, что предлагало американское телевидение, даже если убрать языковую преграду, было чуждо ему. Единственное, что он смотрел с неизменным удовольствием это баскетбол, болея за лос-анджелесских Lakers.
И вот, в канун Нового, 2000 года Давид сделал всем, а главное - отцу, самый желанный, самый дорогой для них подарок. Он привел мастеров, которые устаноили на крыше дома небольшую белую “тарелку” и через спутниковую антенну подключили их к московскому телевидению. Отец прямо-таки на глазах воспрял духом, повеселел. Пока мастера, перекликаясь, возились с наладкой - один на крыше, другой у телевизора - Левон возбужденно ходил по дому, время от времени похлопывая сына по плечу, выражая тем самым свою глубокую признательность. Не антенну налаживали мастера, а оборванную нить, что связывала его с Родиной.
“Счетчик”, установленный на почте, отщелкивал последние часы и минуты уходящего в историю тысячелетия. Если еще месяц назад в семье и обсуждались варианты встречи Нового года - на теплоходе, в ресторане, в гостях, то теперь никаких разногласий не возникало. Все единодушно высказались за то, чтобы остаться дома.
Они сообща накрыли праздничный стол, развернув его и поставив стулья таким образом, чтобы равноправной, самой почетной персоной на торжестве был Его Величество Телевизор.
До поздней ночи затянулся большой новогодний концерт, на котором выступали милые их сердцу певцы и артисты. Семья блаженствовала, впервые за последние годы чувствуя себя “дома”.Они с жадностью смотрели, как отмечает канун третьего тысячелетия Москва, страны Европы и всего мира.Радость, веселье, ликование, праздничное приподнятое настроение царили повсюду на Земле... Повсюду, кроме Америки, хранившей тревожное, будничное молчание, передававшей свои обычные Talk show и ширпотребные боевики. Для нее будто и не существовало такого грандиозного события. Более того, примерно за месяц или два до Рождества средства массовой информации начали психообработку граждан, запугая их готовящимися терактами и настоятельно советуя отказаться от дальних перелетов, поездок, запланированных путешествий, круизов и рождественских традиционных посещений родных. Не рекомендовалось в эти дни даже просто выходить на улицу.
Ну и американцы, как народ внушаемый, организованный и послушный, вернули свои билеты, отменили отпуска и остались дома, за плотно закрытыми дверями и жалюзи. Исключение составляли разве что нью-йоркцы, собиравшиеся по традиции на центральной площади поглазеть, как падает вниз по столбу с последними утекающими секундами года светящийся шар. На улицах же Лос-Анджелеса царила поистине мертвая тишина. В домах после десяти часов вечера нигде не горел свет. Собственно, американцы Новый Год и праздником-то не считают. Для них существует только Рождество, сразу после которого они выбрасывают на улицы елки и выключают в своих дворах иллюминацию. А если откуда-то в новогоднюю ночь и донесутся вдруг музыка и взрывы веселья, то можно не задумываясь сказать, что в этом доме обосновались постсоветские эмигранты.
Давид, не ослабляя опеки над родителями и сестрами, заставил их заполнить необходимые бумаги на гражданство, как только истекли пять лет со дня получения ими грин-карты. Девочки отнеслись к этому с энтузиазмом. Особенно Инга. Она не желала, отмечать в анкетах свой статус унизительным словом alien, которое переводилось, как “иностранный, чужестранный, чужой, чуждый, инородный”, да еще и как “инопланетянин” впридачу. Лана тоже считала, что если уж они попали в эту страну, то должны стать полноправными ее гражданами, а не довольствоваться птичьими правами.
Понимал это и Левон - приминительно к своим детям. Понимал умом. Что же касается сердца... Несколько дней он не мог спать. Вставал, ходил по дому, сидел в одиночестве на патио, напевая себе под нос: “Здесь, под небом чужим, я как гость нежеланный...” и устремив неподвижный взгляд в действительно чужое, незнакомое небо, с вывернутой, черт знает как, Луной и созвездиями. Он не мог отыскать на нем даже Большую медведицу, на которую так любил смотреть с самого детства.
Невзирая на отчаянные уговоры жены и сына, Левон наотрез отказался от заполнения application на гражданство, добавив при этом, что каждый член его семьи волен принимать решение сам за себя. Лана подъезжала к мужу с разных сторон, но в конце концов вынуждена была отступить и принялась в одиночку штудировать сто обязательных вопросов, ответы на которые должен знать каждый кандидат на гражданина Соединенных Штатов Америки. С Ингой очень активно занимался Гарри, заставляя ее учить каждый ответ наизусть.
Анна и Сергей, прошедшие через это испытание раньше их, пугали Лану строгостями и придирками сотрудников иммиграционных служб. Уверяли, что те, якобы, проводят собеседование с явным пристрастием и тенденцией завалить кандидата, отыскивая в его биографии черные пятна, самое черное из которых - принадлежность к коммунистической партии.
В день собеседования Левон не пожелал сопровождать жену и дочерей и остался дома. С ними поехали Гарри и Давид. В кабинет вызывали по одному. Лане попался на редкость покладистый и доброжелательный сотрудник. Из десяти полагавшихся вопросов он прочитал от силы пять, листая при этом ее бумаги и не слушая ответов. А потом со скучающим видом задал еще несколько стандартных вопросов, относящихся к ее прошлому.Улыбнулся на прощание и отпустил, сказав, что она будет письменно уведомлена о дне и часе процедуры клятвоприношения.
Гарри волновался больше всех. Он не отходил от Инги, подбадривал ее, держал за руку, уговаривал не нервничать и вести себя независимо. Пока Инга была на собеседовании, он, не присев ни на минуту, мерил шагами приемный зал, то и дело поглядывая на дверь. Она вышла чуть побледневшая, но сияющая.Он бросился к ней с нетерпеливым: “Ну как?!” и облегченно вздохнул, услышав, что все в порядке.
Давид, с недоброй иронией во взгляде, наблюдал за зятем. Его слишком явная заинтересованность результатами данной процедуры была для него вполне понятна и объяснима. Как только жена Гарри становилась гражданкой США, он автоматически получал грин-карту, и все его проблемы с натурализацией сразу решались сами собой.