Шагай вперед, мой караван...
Шрифт:
Ровно два месяца спустя Давид повез мать и сестер “на клятву”. Процедура была назначена на 8 утра, а ехать предстояло к указанному в приглашении месту миль сорок. Гарри встал раньше всех, раньше всех оказался в машине, скромно устроившись на заднем сидении.
– В такую рань и так далеко,- ворчала полусонная Инга.- Неужели для жителей Лос-Анджелеса у них не нашлось местечка поближе?
– Да ради такого события можно хоть на край света!
– возразил ей Гарри.
Въехав на огромную территорию паркового типа и оставив машину на стоянке, они пристроились в хвосте длиннющей очереди, которая, впрочем, двигалась довольно быстро вдоль ангароподобного сооружения. Внутри помещения была оборудована небольшая сцена, а все остальное пространство занимали нескончаемые ряды стульев. Сопровождающие не имели права находиться рядом с приносящими клятву. Им было предложено занять свободные места в самом конце очень длинного прямоугольного зала, в котором разместилось, как минимум, 5 тысяч человек.
Когда все были рассажены, представитель иммиграционных служб произнес получасовую речь. Он рассказывал о том, что сам был некогда иммигрантом, сам прошел через тяготы неопределенности и неустроенности и о том, как он счастлив теперь, став гражданином самой великой, самой прекрасной, самой свободной и самой сильной страны мира.
Наступил, наконец, ключевой момент церемонии. Многотысячная аудито- рия дружно поднялась, с американским флажком и конституцией в руках, и стала бойко повторять за представителем слова клятвы. Вика и Инга присоединили к общему, не слишком стройному хору свои звонкие голоса.Лана вторила им одни- ми губами, больше думая об оставшемся дома муже, чем о клятвоприношении. А потом на сцену вышла строго одетая полная негритянка и прекрасным оперным голосом исполнила гимн Америки.
На сем процедура была завершена. Вновьобращенных, теперь уже полноправных граждан Америки, выпускали из зала партиями по несколько рядов. Снаружи, за длинными столами их ждали сотрудники с готовыми - заполненными и заверенными, сертификатами. Надо было только найти начальную букву своей фамилии над нужным столом и встать в соответствующую очередь. Американский паспорт можно было получить по почте, по почте же отправив свою фотографию и только что выданный сертификат.
– Поздравляю, господа американцы!
– жизнерадостно воскликнул Гарри, как только им удалось воссоединиться.
– Теперь все вы citizens! Полноправные граждане Америки. А это, доложу я вам, нечто!
– Все да не все, - заметила Инга, бросив сочувственный взгляд на брата.
– Не переживай, - отозвался, радостно улыбаясь, Давид.- Мне тоже не долго ждать. А вот отец напрасно так поступил. К гражданам здесь отношение другое. Но я не теряю надежды его уговорить.
Дома, в честь столь знаменательного события, был устроен праздничный обед. Лана и ее дочери пытались осмыслить и прочувствовать свои ощущения в новом качестве - в статусе законных, полноправных американцев. Но похоже, что в жизни их, - размышляля Лана, - ничего от этого меняться не собиралось, кроме разве что эмоций и самовосприятия. И еще.. угрызений совести, поскольку теперь содеянное ими - ей не хотелось употреблять слишком жесткое слово “предательст- во” - было юридически подтверждено и зафиксировано.
Словно продолжая мысли Ланы, Инга сказала:
– Как странно. Были советскими гражданами, а теперь вот стали американ- скими. Кто бы мог подумать! А чего?Советских-то граждан, в любом случае, боль- ше не существует. И той страны, гражданами которой мы были, тоже. Значит, мы теперь сами по себе и вольны в своем выборе.
– Ты будто оправдываешься?
– удивился Гарри.
– Перед кем?
– Перед самой собой, - огрызнулась Инга.- Нам со школы внушали, что все американцы бяки, что они наши “холодные” враги, что якшаться с ними запреще- но. В Штаты ведь, кажется, даже туристических путевок не существовало.А теперь мы вот, бац! и в дамки. Нате, выкусите! Только кому выкусывать-то? Кому до нас дело есть? Таких как мы, “бывших”, по всему миру, как после взрыва, разметало.
– Это уж точно, - согласился Гарри.
– Да в одной только Австралии сколько их сейчас, жуть. А наши соседи по Еревану забрались, аж, на южную оконечность Африки - в Кейптаун. И живут теперь прямо на мысе Доброй надежды, где сходятся Индийский и Атлантический океаны.
– А может оно и к лучшему?
– размышляла вслух Инга.
– Сидели люди в своей большой советской деревне и ничего, кроме нее не видели. Многих ли заграницу пускали? А сейчас все ворота открыты, кордоны сняты. У людей глаза открываются. И они теперь сами могут выбирать, где им лучше жить.
Инга не заметила, что ни сестра, ни мать, ни отец в разговоре участия не принимали. Каждый из них предпочел свои мысли на этот счет оставить при себе. А отец, закончив обед, поднялся и, сославшись на недомогание, ушел в спальню.
Глава 58
На следующее утро, попрощавшись со всеми, Вика села в машину и отправилась в обратный путь, в Беркли. Но, оказавшись на магистральной улице, она пропустила свой въезд на фривей. Ей вспомнились вдруг первые месяцы жизни здесь, ее школьные ощущения, трудности, тревоги и маленькие радости. Вот тут, на этом самом месте на нее напали подростки и Ник так классно - без суеты и показухи, ее защитил. Ник! Как же он доставал ее поначалу. Зато благодаря ему она впервые узнала, что обладает некой таинственной силой. А потом оказалось, что он совсем не плохой парень, если подобрать к нему ключик. Интересно, как складывается его судьба, кем он стал и чем занят.
Она свернула на улицу, ведущую к школе, медленно объехала ее вокруг, не веря своим глазам. Два старых крыла успели снести, а на их месте уже высились новые корпуса - красивые и современные, с огромным козырьком над централь- ным входом, похожим на раздутый под ветром парус. Ей стало немного грустно. Получалось, что той школы, в которой она совсем недавно училась, больше не существует. Получалось, что даже здесь, в Америке, у нее уже есть свое прошлое.
Что-то тревожило Вику, мешало ей нажать на газ и умчаться прочь. Кажется, она в третий раз уже объезжала вокруг школы, когда увидела вдруг знакомую фигуру. Медленно подъехав сзади, Вика выключила мотор и, выйдя из машины, окликнула:
– Дороти!
Плотного телосложения девушка в блестящей юбке, едва прикрывавшей трусы, и куцой кофточке, оставлявшей открытым ее пухлый живот, обернулась. Хлопая густо накрашенными ресницами она некоторое время тупо смотрела на потрясающе одетую молодую леди ослепительной красоты. Тревога, сомнения, жгучая зависть, восторг и опять сомнения сменялись на ее лице, как слайды на экране. Дороти сразу узнала свою бывшую одноклассницу, поскольку фотографии с ее изображением у нее давно уже сидели в печенках, но предпочла ломать комедию, сделав вид, что ничего про нее не знает.
– Виктория, ты что ли?
– наконец, проговорила она.
– Я, Дороти. Конечно, я. Неужели я так сильно изменилась, что ты никак не можешь меня узнать?
– Не то слово! Ну ты даешь.
– Надув огромный пузырь из жвачки, девица еще раз проползла фиксирующим взглядом от викиных каблуков до идеально расчесанных блестящих волос.
– Ну прямо ходячая картинка, - кривя губы, сделала она комплимент.
– Как твои дела?
– Учусь потихоньку. А ты как?
– Работаю. На Gas Station. Знаешь Shell на Alameda?