Шалунья из Салтильо
Шрифт:
— Я только что видел, как она клюнула.
Пока Бен говорил это, Кейт почувствовала, что леска натянулась, и увидела, как поплавок ушел под воду.
— Бен! Я ее поймала!
— Отпусти немного, Кейт, поводи ее.
— Я знаю.
Она встала, одной ногой уперлась в край лодки и стала «водить». Смотав леску, Кейт резко подсекла, а Бен нагнулся и подхватил рыбину сачком. Последовал протяжный свист.
— Фунтов двадцать пять.
— Я победила! — торжествуя, заявила Кейт.
— Конечно, ты получаешь приз.
Она не успела спросить о призе, как Бен обнял ее. Его глаза блеснули, когда он прижался к губам Кейт. Язык раздвинул податливые губы, и она своим загорелым телом прижалась к нему, растворяясь в поцелуе. В нем была сладость, тепло и нежность. В нем были непреодолимое желание и страсть.
Кейт взлохматила его волосы и страстно ответила на поцелуй. Тихие стоны слетали с губ — так ее тронула чувственность Бена. Рыба билась у их ног, но они забыли про нее, настолько были поглощены друг другом.
— Знаешь, как я долго этого хотел, — пробормотал он.
Кейт не могла оторваться от его губ.
— М-м… — единственное, что она смогла произнести.
— С тех пор… когда я… тебя… увидел… с сыром… на лице… потом, когда ты… пыталась… соблазнить… я едва не лишился рассудка…
— М-м… — ее губы скользнули по шее Бена. — Мне бы этого хотелось.
— Что?
— Чтобы ты лишился рассудка. — Она нежно целовала его. Руки Бена пробрались под ее одежду и гладили нежную кожу.
— Никогда не было так хорошо.
— В лодке? — Кейт расстегнула две верхние пуговицы его рубашки и осыпала поцелуями грудь. Ее чувства обострились от прикосновения к крепким мускулам и жестким волосам.
— Да, в лодке.
Они опустились на дно лодки, и Бен крепко прижал ее к себе. Он не подвинулся, чтобы ей было свободнее, а она ни во что не хотела вмешиваться. Она забыла про футбол, а он про городской бюджет. Он думал о странностях судьбы, а она о страсти. Она мечтала о наслаждении, а он о любви. Страсть разгоралась, и они уже оба забыли обо всем.
Они забыли обо всем, но рыба напомнила о себе. Кейт стряхнула оцепенение.
— Ого. Твой «ужин» только что укусил меня. — Бен в первый раз вспомнил об этом несчастном, задыхающемся «ужине».
— Неудачное время, рыба.
Он нагнулся, взял рыбу, привязал ее и выбросил за борт лодки.
— А где мы были? — спросил он, поворачиваясь к Кейт.
Она села, поправила мятую блузку.
— Мы старались узнать друг друга.
— Нет, ты ошибаешься. Мы наслаждались друг другом.
Она поправила спутавшиеся волосы рукой, пытаясь успокоить сильно бьющееся сердце.
— Я сказала, что не хочу ни во что ввязываться из-за…
— Но ты уже сделала это.
— Нет. Это была минутная слабость. В этом виновато солнце.
— А почему бы не обвинить в этом страсть, влечение, восхищение?
— Потому что я к этому не готова.
— Хорошо, Кейт, не буду настаивать. — Он взялся за весла. — Но ты остаешься на ужин, в конце концов, рыбу поймал не я.
— Мне ничего не остается.
Она наблюдала за тем, как он гребет, и, блаженствуя от того, что находится так близко от него, нарушила тишину:
— Но должна тебе сказать, что рыба — не главное.
— Нет? А что же? — его брови метнулись вверх.
— Ты.
— Рад это слышать. Как я и говорил, судьба.
Весла рассекали воду.
— Нет, просто проверка силы воли. Если мы будем жить в одном городе, придется часто видеться, и мне надо научиться не позволять себе бросаться к тебе. Мне нужно научиться управлять своими низменными желаниями.
— Может, они не такие уж низменные.
— Такие. Сплошная похоть.
— Может, твои чувства сильнее, чем мои?
— Откуда ты знаешь?
— Я знаю. Иначе бы ты не смогла все последнее время быть благоразумной и достойно вести себя.
Кейт, наклонившись через край лодки, опустила руки в воду и думала над его словами. Ее чувства были чем-то большим? Он говорил о любви? Это невозможно. Любовь так быстро не приходит. Ее нужно растить и лелеять, как сад. Она медленно растет. Или нет?
Кейт подняла глаза на Бена. Он удивил ее сегодня, приняв сторону девочек, играющих в футбол. Кстати, он удивил ее и с магнолией. Что-то в нем было еще, чего обычный взгляд не разберет. Она улыбнулась. Бог его знает. Ему и глазом достаточно моргнуть, чтобы доставить радость самой несчастной женщине. Но любовь? Нет. Судьба? Не похоже. Она не любила проигрывать. Не было смысла напрашиваться на неудачи опять.
Кейт почувствовала, как лодка ударилась о берег. Бен сошел на землю и, придерживая лодку, помог Кейт выйти. Держась за его руку, Кейт вскинула голову, чтобы смотреть прямо ему в глаза.
— Бен, ты должен быть благоразумным ради нас обоих, — она сделала паузу и добавила: — Пожалуйста.
— Кэти, когда ты смотришь на меня так, я все на свете готов для тебя сделать. — Он взял рыбину, и они пошли к его дому.
— Почему ты зовешь меня Кэти? Так меня называла бабушка.
— Я знаю. Ты говорила об этом.
— Когда?
— В ту самую ночь, когда ты…
— Пожалуйста, не напоминай об этом. Мое постыдное, неразумное поведение.
Они долго смеялись, когда разделывали рыбу, и Бен время от времени напоминал себе, что он сильнее, и что он в ответе за них двоих. Он поступал так только из-за большого расположения к Кэти. Трудно было находиться рядом с ней и не обладать ею. Единственное, что оставалось — вовлечь ее в живую беседу. Бен уже знал, что она сильна духом и независима. Чего он не знал, так это то, что она любит играть в покер, любит играть на альте, а не на «просто скрипке», которые отличаются исполняемой партией. Он узнал, что по совету Мирты, Кейт стала парикмахером только для того, чтобы быть нужной и отвечать критериям Джо — дома быть женой. Наградой за ее работу в салоне была свобода, чтобы заниматься политической деятельностью — ее любимым занятием.