Шанхай. Книга 2. Пробуждение дракона
Шрифт:
Жу Чоу скользнул за стойку и схватил за горлышки две стоявшие там бутылки с горячей водой. В качестве оружия их, конечно, рассматривать было нельзя, но все же лучше, чем ничего.
— Что вы скажете на это, торговец Жу Чоу? Что ответите?
— Я скажу, что люди приезжают в Шанхай в поисках лучшей жизни, и многие находят ее. Я со своей семьей приехал сюда без гроша за душой, а теперь у меня есть и дом, и лавка, а моя дочь скоро выходит замуж.
Молодой человек поскреб ногтями лиловое родимое пятно и кивнул.
— Но какой ценой? — спросил он.
— Никакой, — ответил Жу Чоу. Он понял, что незваный гость не грабитель, и от этого уверенность вернулась к нему. — Единственной ценой, которую нам пришлось заплатить за это, был пролитый нами пот да мозоли на ладонях. В Шанхае не так, как в деревне. Здесь, если ты работаешь, у тебя всегда будет кусок хлеба.
— А образованные люди? Они сумеют найти пропитание в Шанхае?
— Если будут работать.
— И даже при том условии, если их работа заключается в изучении классического литературного наследия собственного народа?
— Глупости все это. Только переводят время и дорогую бумагу, — со смехом ответил Жу Чоу.
Юноша с пятном винного цвета на лице не смеялся. Он направил палец в сердце хозяина лавки и изобразил звук выстрела.
Вошли двое мужчин с мылом, полотенцами и заплатили Жу Чоу за возможность воспользоваться двумя из шести больших лоханей, туго засунутых одна в другую и стоявших позади чана с горячей водой. Они скрылись за занавеской, разделись и передали одежду Жу Чоу, который повесил ее на плечики и с помощью длинной бамбуковой жерди прицепил к металлическому шесту под потолком.
— Это для того, чтобы воры не украли одежду жирных купцов, пока те моются, — фыркнул молодой человек.
Точно, — ответил хозяин лавки, — но, как вы могли заметить, они вовсе не жирные и, к вашему сведению, работают на сахарной фабрике.
— На фань куэй?
— Да, фабрика находится на территории Иностранного сеттльмента, так что…
— Какой позор! — воскликнул молодой человек. — Позор!
Вслед за этим он вынул из кармана длинного пальто малокалиберный пистолет и выстрелил в сердце Жу Чоу. Лавочник рухнул на пол рядом с чаном.
Внезапно юноша почувствовал на себе чей-то взгляд. Он резко повернулся вправо, но в круглом зеркале, висевшем на стене, увидел лишь собственное отражение. Родимое пятно на его лице было в точности такого же цвета, как зимние ирисы, что стояли в вазе под зеркалом. Он поспешно отвел глаза от зеркала. Затем, подойдя к телу Жу Чоу, нарисовал на лбу мертвого торговца два иероглифа. «Казнен как предатель», — гласили они.
Глава двенадцатая
СЕКРЕТ ИГРОКА В ГО
Цзян наблюдала за игроками в го. Того, что был постарше, она знала уже много лет, а вот молодой лишь недавно зачастил в ее бордель. Старик в молодости был известен неукротимым любовным пылом, причем его сексуальные склонности часто граничили с откровенной жестокостью, что весьма не нравилось девочкам. Но теперь он был просто старым человеком, у которого, на его счастье, хватало денег, чтобы коротать дни в заведении Цзян за неспешной беседой с уличным брадобреем или сапожником. Брали здесь с него по минимальному тарифу, расплачивался он в конце каждого четвертого месяца, и за эти смешные деньги имел возможность приходить сюда каждый день, пить скверный чай и играть в го сколько душа пожелает.
Скрюченные пальцы старика вцепились в фарфоровую чашку с камнями для игры. Доска была уже на две трети заполнена. Он играл черными камнями, молодой человек — белыми. Исход партии пока было трудно предсказать, по крайней мере неискушенному в игре, но Цзян не помнила ни одного раза, чтобы старик проиграл, даже несмотря на то, что он часто давал противнику весьма солидную фору — в четыре или даже шесть камней. Однако, судя по внушительной кучке денег — ставок, которые делали зрители, — лежавших на доске со стороны старика, Цзян предполагала, что и на сей раз он не даст молодому оппоненту спуска. Опытным взглядом она оценила содержимое кучки и быстро подсчитала, сколько составят двенадцать с половиной процентов, которые получит ее заведение вне зависимости от того, кто станет победителем.
Она подумала, что, возможно, следовало бы увеличить процент, положенный заведению от тотализатора, но потом вспомнила последний разговор с Анаис Коломб. Дела в обоих заведениях шли из рук вон плохо. Европейские шлюхи давным-давно утратили новизну для состоятельного класса китайских компрадоров. Что же касается Цзян, то, хотя европейцы благоволили к китайским девицам и население Иностранного сеттльмента постоянно росло, их было еще недостаточно для того, чтобы она могла повышать цены на услуги в своих борделях. Чуть ли не ежедневно она сталкивалась с новыми расходами. Все сложнее становилось находить высококлассных проституток и удовлетворять их растущие запросы в дорогих нарядах, личной обслуге и персональных экипажах. Провести в заведения газ и водопровод вышло тоже недешево. Однако главной статьей расходов были деньги, которые Цзян, отказавшись от услуг французской администрации, платила Ту за «защиту». Именно это подталкивало ее к тому, чтобы искать новые источники доходов.
Цзян знала, что большую часть приезжающих в Шанхай составляли уже не европейцы, американцы и японцы, как раньше. Теперь это были преимущественно китайцы, причем зачастую весьма образованные.
Она также понимала, что эти люди представляют собой потенциальный источник солидных прибылей для ее бизнеса, и теперь ее главной задачей стало отвадить приезжих от французских борделей и привлечь в свои. Для Цзян было понятным любопытство, заставлявшее китайских мужчин спать с белыми женщинами, но для нее также не составляло тайны то, почему это любопытство иссякало уже после первого или второго визита. Точно так же белые мужчины очень быстро удовлетворяли свое любопытство по отношению к китайским девушкам, поэтому для Цзян все это было открытой книгой. Проблема состояла в другом: как завлечь новоприбывших образованных китайских мужчин в ее бордели после того, как они поначалу потешатся с фань куэй, а потом удерживать их — неделю за неделей, год за годом.
Единодушный выдох, донесшийся с той стороны, где собрались болельщики игры в го, заставил Цзян вернуться к реальности. Сделав несколько быстрых ходов, старик окончательно загнал молодого человека в угол.
— Есть ли смысл доигрывать? — торжествующим тоном спросил он.
— Но ведь я выигрывал… — Юноша ошеломленно смотрел на доску.
— Это вам только так казалось, — поправил его старый игрок в го.
— Я же…
— Я просто позволил вам немного побыть в роли победителя, и вы прекрасно с ней справились. Поэтому на каждый ход, который делался на доске, вы смотрели сквозь дымку собственного величия.