Шаукар
Шрифт:
— Я остаюсь, — ответил Шу. — Ты отпускаешь Карахана. А ещё со мной останется мой друг Альфред. Великий шоно не доверяет тебе.
— Хорошо, — улыбнулась женщина. — Да будет так.
Оташ уехал вместе с Омари и Элинором, а Юрген подошёл к Караель и проговорил:
— Со своей стороны я всё выполнил — я остался. Теперь отпусти своего брата.
— Не так быстро, — ответила женщина. — Он всё-таки виновен.
— Я сейчас развернусь и уеду. Да, я понимаю, что нужен тебе, и ты прикажешь поймать меня. Но ничего не помешает мне, к примеру, покончить с собой. Что ты тогда станешь делать?
— Ты не станешь лишать себя жизни ради какого-то малознакомого человека.
— Откуда ты знаешь? Что ты вообще обо мне знаешь? Может, я сумасшедший? Вон, спроси у Альфреда.
— Он не вполне нормальный, это я могу подтвердить, — кивнул Брунен.
— Отпустите моего брата! — громко приказала Караель. Несколько мужчин тут же сорвались с места и куда-то убежали, а когда вернулись, то привели с собой Карахана. Он выглядел ещё бледнее обычного.
— Мы будем ждать обряда в его гере, — сказал Юрген. — Так будет надёжнее. Карахан, ты же не против?
— Нет, — растеряно ответил тот. — Я не против.
— Не вполне нормальный? — проговорил Шу, повернувшись к Альфреду, когда они втроём зашли в гер Карахана.
— Ты сам просил подтвердить, — невозмутимо ответил Брунен. — К тому же, я говорил правду.
— А что вообще происходит? — спросил Карахан.
— Тебя должны были наказать, — сказал Юрген.
— Это я знаю. Не первый раз.
— Тебя уже привязывали к дереву на сутки?
— И это тоже.
— Зимой?
— Нет, тогда нет.
— А что, были другие наказания?
— Были. Но ты так и не объяснил, что произошло.
— Я попросил Караель отпустить тебя, но взамен остался сам. Я ведь мог уехать с Оташем.
— А… — Карахан показал на Альфреда.
— А это довесок.
— Что? — возмутился Брунен. — Какой ещё довесок?
— Оташ оставил его присматривать за мной.
— Значит, ты согласился участвовать в обряде? — проговорил Карахан.
— Ну, выбор у меня был небольшой. Да и этот обряд не самое неприятное, что могло произойти. Твоя сестра очень даже красивая.
— И что, ты согласен стать отцом новой Караель?
— Вероятность не так велика.
— Неужели ты думаешь, что сестра отпустит тебя, пока не будет уверена, что ждёт ребёнка?
— То есть я что, тут должен торчать ещё месяц?
— Может, и меньше, — пожал плечами Карахан. — Это как повезёт.
— А если она не забеременеет, то что? Снова спать с ней и ждать?
— Сначала ждать весеннего равноденствия.
— Да вы тут все помешанные.
— Оташ вернётся раньше, — сказал Альфред. — Но я согласен. Здесь все немного не в своём уме. Секта и есть секта.
— Карахан, послушай, — вдруг снова заговорил Юрген, — а что стало с вашей матерью?
— Она умерла, — ответил тот. — У неё было слабое здоровье.
— А отца своего ты никогда не видел?
— Нет.
— И Караель тоже?
— Разумеется.
— И тебе никогда не хотелось с ним познакомиться?
— Хотелось. Но что я могу?
— Ты ничего о нём не знаешь?
— Только что они оба — мой отец и отец Караель — из рода Леруа.
— Я думаю, что найти их вполне возможно, если они, конечно, живы, — сказал Альфред.
— Сестра будет против, — покачал головой Карахан.
— А кто её спрашивает? — хмыкнул Юрген.
— Правда, что Шаукар — это большой город? — вдруг спросил знахарь.
— Правда, — кивнул Шу. — Большой и красивый. И он продолжает строиться.
— Мне бы очень хотелось на него посмотреть.
— Твоя сестра вот посмотрела. И те, кто ездил с ней, тоже.
— Мне нельзя покидать пределов стоянки.
Дверь отворилась, и в гер зашла совсем юная девушка и проговорила:
— Нужна твоя помощь, Карахан.
— Алдана, что случилось?
— Мне кажется, мой дядя болен. Он какой-то не такой.
— Он странно себя ведёт?
— Да. Он стал слабым, он сонный, он злится на меня без причины.
— Почему ты думаешь, что он заболел? Может, он просто устал?
— Нет, я чувствую. Он болен. Осмотри его, пожалуйста.
— Хорошо, — кивнул Карахан. — Идём.
Когда знахарь вернулся, он выглядел слегка озадаченным.
— Дядя этой девушки действительно болен? — поинтересовался Юрген.
— Это может прозвучать странно, но у меня такое чувство, что он отравлен, — ответил Карахан.
— Отравлен? — переспросил Альфред.
— Наверное, для вас, жителей Шаукара, мои знания не кажутся верными, но я получил их по рождению. Наверное, от своего отца. Если я что-то чувствую, то обычно так оно и есть. Сохор отравлен, но я не могу понять чем.
— То есть, по-твоему, кто-то отравил его?
— Я не знаю, — развёл руками Карахан. — Сохор живёт вдвоём со своей племянницей, которую он воспитал как свою дочь. Её мать умерла родами, а отец погиб на охоте. Сохор — умелый скорняк. Ему никто не может желать зла. А его дочь — ангел.
— Она тебе нравится? — догадался Юрген.
— Она всем нравится, — смутился знахарь.
— Однако она ещё не замужем.
— Это ничего не значит.
— А что если я поговорю с Сохором? — предложил Альфред.
— Ты лекарь?
— Нет, я сыщик. Понимаешь, что это значит?
— Не совсем.
— Я занимаюсь розыском преступников. В ядах я кое-то понимаю. Так ты проводишь меня к Сохору?
— Провожу, — согласился Карахан.
— Тогда я с вами, — сказал Юрген.
Все вместе они пришли в гер Сохора. В нём стоял не очень приятный запах, а сам скорняк сидел на меховой подстилке и раскраивал большую шкуру.