Шаукар
Шрифт:
— Перед вами Великий предводитель всех сарби хранимый небесным волком шоно Оташ Справедливый! — объявил Юрген. Люди притихли. — Я его брат и визирь Шоносара Юрген Шу. Это глава сыска Шоносара Альфред Брунен и его помощник Элинор Акст. Говори, великий шоно.
— Сарби! — заговорил Оташ. — Вы свободолюбивый народ! Вы, кому принадлежит вся степь от холодного Нэжвилля до большой стены Сереса. Неужели вас устраивает ваша жизнь? Неужели вам нравится быть запертыми на стоянке и жить в вашем маленьком мирке, не имея возможности даже обратиться за помощью, когда она нужна? Сарнай искала помощи, когда заболел
— Как отравлена? — выкрикнул кто-то.
— По дурости, — ответил Оташ. — Пока вы будете прятаться в этой глуши и не пускать к себе чужаков, пока не начнёте учиться, вы так и будете подвергать свои жизни опасности. Вы живёте на моей земле. Я правитель Шоносара, а вы мои поданные. И я объявляю вам, что вы свободны. Каждый из вас волен жить так, как он пожелает, если это не будет нарушать закона Шоносара. Караель больше вам не госпожа.
— Как так? — снова выкрикнул один из местных.
— Очень просто. Я уже сообщил ей, что вы теперь вправе покинуть эту общину. Если же вы не хотите этого делать, то это ваше право. Вы можете продолжать кочевать все вместе. Но если вы пожелаете, если у вас появится необходимость, каждый из вас может отправиться в любую точку Шоносара. Караель останется с вами, но госпожой она больше не будет. Она хранительница ваших традиций. Если вам они дороги, то воля ваша. Я же волею Тенгри и Табити говорю вам, что для продолжения рода Караель не обязательно нужен норт королевской крови. Караель должна выйти замуж за того мужчину, который ей понравится. И этот мужчина должен будет любить её. А норт он будет или сарби или ещё кто, не это имеет значение. Караель, — Оташ развернулся к женщине, — помни о нашем разговоре. Если я узнаю, что ты баламутишь народ, что настраиваешь их против меня и пытаешься вернуть былую власть, ты понесёшь наказание.
— Я поняла, великий шоно, — ответила она.
— Теперь я обращаюсь к тем, кто хочет остаться жить в этой общине, — продолжал Оташ. — Как в каждом поселении Шоносара, у вас должен быть свой старейшина. Менгэ, который представляет закон. Я назначил на эту должность Карахана. Уважайте его, прислушивайтесь к его мнению. Теперь он является моим наместником. Также я оставлю здесь своих воинов, дабы они проследили за тем, как исполняется моя воля.
Перед тем как покинуть поселение, Юрген зашёл в гер Караель. Женщина сидела на постели с чашкой травяного чая в руках и выглядела очень растерянной.
— Я думала, вы уже уехали, — сказала она, увидев своего гостя.
— Мы почти, — ответил Шу.
— Ты хочешь мне что-то сказать?
— Проститься.
— Прощай.
— Я ведь понимаю, что ты ни в чём не виновата. Тебя так воспитали. Но ты ведь видела, что есть другая жизнь. В отличие от своих соплеменников, ты выезжала за пределы вашей общины.
— Я не умею жить по-другому.
— А ты хочешь?
— Не знаю. Мне очень жаль, что у нас с тобой ничего не вышло. Я хотела принадлежать тебе.
— На одну ночь? — усмехнулся Юрген. — Чтобы потом прогнать?
Караель не ответила.
— Прощай, — сказал Шу и развернулся к выходу.
— Постой, — женщина поставила чашку и поднялась.
— Что? — Юрген обернулся.
Караель подошла к нему и, обняв, поцеловала. Шу ответил на поцелуй, но потом всё же отстранился.
— Возьми меня, — прошептала женщина, снова обнимая его.
— Так не должно быть, — сказал Юрген. — Пусть это будет мужчина, который полюбит тебя.
— Меня никто не полюбит.
— Зря ты так думаешь. Ты очень красивая.
— Тогда почему ты меня не любишь?
— Прости, — ответил Шу и покинул гер. Рядом обнаружился Карахан.
— На тебе лица нет, — проговорил новоиспечённый старейшина.
— Почему-то я чувствую себя сволочью, хотя я ничего дурного не сделал.
— Ты из-за сестры?
— Да. Она ведь силой меня сюда привезла, а я теперь чувствую свою вину перед ней. Вот ты знахарь, скажи, это лечится?
— Это называется чистое сердце, — ответил Карахан. — Если жизнь тебе его не залечила, то мои травы тут бессильны.
— Ты многого обо мне не знаешь. Ты даже не представляешь, какие слухи ходят обо мне в Шаукаре и Нэжвилле.
— Я знаю достаточно. И о тебе, и о великом шоно. Я очень постараюсь оправдать ваше доверие.
— А я постараюсь оправдать твоё.
— Мы едем или нет? — спросил подошедший Оташ.
— Едем, — кивнул Юрген.
Шоно, как и обещал, оставил своих людей в поселении, а сам вместе с остальными отправился к месту, где был разбит лагерь его войска. Уже на стоянке к Оташу подошёл Асмет, один из его тойонов, и с улыбкой проговорил:
— Великий шоно, ребята хотят посостязаться, раз уж повоевать не удалось. И мороз как раз спал. Да и когда они последний раз тренировались в лесу да в снегу?
— Я только за, — кивнул Оташ.
— Какие состязания прикажешь провести?
— В стрельбе из лука, из пистолета и в борьбе, конечно же.
— Слушаюсь, великий шоно!
— Мы поучаствуем? — спросил Алтан.
— Разумеется, — ответил Оташ. — Воины должны видеть силу моих приближённых нукеров и равняться на вас. И только попробуйте мне проиграть в борьбе.
— Не проиграем, — уверенно ответил Бальзан.
— Вы все сумасшедшие, — проговорил Юрген. — Я думал, мы домой поедем.
— Поедем, конечно, — сказал Оташ. — Ребята посостязаются, и сразу поедем в Шаукар.
— Я хочу горячую воду и мою кровать.
— Вот что, господин визирь, иди-ка ты посоревнуйся в стрельбе.
— Чего это?
— А то, что воины должны видеть умения второго человека Шоносара, а не только слышать о его любовных похождениях и взяточничестве.
— Какие любовные похождения, Таш? — возмутился Шу.